Естественно! Что ему, жалко? Пусть себе женщина посидит в КПЗ до выяснения всех обстоятельств.
– Да ведь она врет! После вашего отъезда истерика у нее прошла – как рукой сняло, задыхаться вдруг стала, вышла на балкон глотнуть свежего воздуха. А там оказалось, что в цветочном ящике закопаны ювелирные изделия. Вам не кажется, что это весьма оригинальный способ хранить драгоценности?
– И как она это объяснила?
– Дескать, собственность Банащака. Прятал там от воров. Боялся, что украдут.
– У вас есть к ней другие претензии?
Следователь подсунул мне папку с бумажками: опрос участкового, опрос свидетелей… С бумажками-то они мигом успели. Но участковый ничего плохого сказать о Бригиде и ее приятеле не мог. Я подумал, что на такой дом с двумя тысячами жителей нужен отдельный участковый, и даже в этом случае у него работы будет по горло.
– Я не подпишу ордер только из-за того, что человек хранит свои украшения в цветочном горшке, а не в комоде под бельем, например. Мы до сих пор не знаем даже причину смерти! Где протокол вскрытия?
– Медики резину тянут, что-то у них там заело. Профессора на консультацию вызвали.
Я просмотрел бумаги. Бригида Костшица, тридцать шесть лет, бывшая официантка из «Аркадии», уволилась по собственному желанию. Прекрасная характеристика. Получила лицензию, открыла ресторанчик «Омар». На его обустройство взяла кредит в банке, регулярно выплачивает проценты. Автомобиль для доставки продуктов, «комби», зарегистрирован одновременно с рестораном. Полтора месяца назад купила личный автомобиль марки «Варшава» у некоей Марии Заславской (регистрационный номер такой-то).
Показания Бригиды Костшицы слегка отличались от показаний официантки из «Омара». Речь шла о том, когда именно Костшица ушла из ресторана.
Я попросил прислать ко мне эту официантку, а потом саму рестораторшу – но ордер на ее задержание не подписал.
Официантка повторила прежние показания. Сама же Костшица утверждала, что ушла чуть ли не на целый час позже.
– Пани Костшица часто оставляла ресторан под вашим присмотром?
– Такого не случалось. Если шефиня уходила, то ее заменял пан Банащак. Он почти всегда после обеда хозяйничал в «Омаре».
– В тот день пани Костшице кто-нибудь звонил?
– Да. Пан Банащак ее просил, чтобы немедленно пришла домой, и она сразу после этого вышла, но обещала скоро вернуться.
– А кто снял трубку?
– Конечно, сама шефиня.
– Значит, никто не может подтвердить, что звонил именно Банащак?
– Никто…
Бригида Костшица, разговаривая со мной, выглядела изрядно напуганной. Она утверждала, что официантка перепутала время, причем не по злому умыслу. Ей просто показалось. Может, и сама Костшица немного ошиблась, но не на целый же час! Когда зазвонил телефон, она не смотрела на часы, минут не считала. Если б знать, что случится такое несчастье, запомнила бы время с точностью до минуты, но ведь никто не живет с секундомером в руке… Сразу после звонка она побежала домой, у нее даже и в мыслях не было, что может застать Владека мертвым.
– Он не сказал, почему вы ему так срочно понадобились?
– Сказал. Пришел человек, который разводит шампиньоны. Я с ним хотела договориться о поставках.
– А что, этот грибник не мог прийти в «Омар»?
– Наверное, не мог… не знаю. Это приятель Владека, я его раньше никогда не видела.
Выяснилось, что она не знала даже фамилии этого человека.
– Сколько времени заняла у вас дорога от «Омара» до дома? Вы ведь ехали на машине?
– Да. Минут двадцать, наверное.
– Тогда как объяснить тот факт, что в течение столь короткого времени труп Банащака успел остыть? Так кто же все-таки звонил вам в ресторан и что он сказал такого, что вы всполошились и тотчас помчались домой?
Молчание, перепуганный взгляд, слезы. Наконец сдавленный шепот:
– Может, кто-то подражал его голосу? Не знаю, я ничего не понимаю…
Бригида продолжала утверждать, что в трубке звучал голос ее любовника, а речь шла об огороднике и шампиньонах.
– Вы купили новую машину у жены профессора Заславского?
– Не знаю, профессорша она или нет, но фамилия ее – Заславская.
– Когда вы с ней познакомились?
– При покупке машины… Я пришла по объявлению.
Ордер на арест Бригиды Костшицы я все-таки не подписал, хотя показания ее были, мягко говоря, противоречивы. В существование поставщика шампиньонов верилось с трудом, за этим крылось что-то другое, но что именно? Однако неясности в показаниях еще не основание для ареста.
Мне сообщили, что Хмелик настаивает на встрече. Я велел привести его.
– Пан прокурор, я вспомнил одну деталь: в том кабаке, где я познакомился с бабой, в туалет ведут ужасно крутые ступеньки, ноги поломать можно! Швейцар меня специально предупредил, чтобы я себе шею не свернул… Я знаю несколько пивнух с такими лестницами, да и вы небось тоже, пан прокурор. Давайте наведаемся туда, может, меня кто из обслуги вспомнит! Дайте мне шанс, пан прокурор!
Он просит меня дать ему шанс! Люди привыкли считать, что прокурор – это только обвинение, приговор, срок… а я всего лишь хочу добраться до истины.
Дал я ему этот шанс и изъездил с ним весь город вдоль и поперек.
И мы нашли эту забегаловку! Она размещалась сразу за углом того дома, где жила рестораторша Костшица, и в сортир действительно вели головоломные ступеньки.
Гардеробщик, он же вышибала, тотчас узнал Хмелика и вспомнил его спутницу. Она еще показалась ему какой-то странной. Сперва он подумал, что она пьяна, но присмотрелся поближе и понял, что никак нет. Уж он-то на этом собаку съел!
Баба та была словно окаменевшая. Блестящие глаза смотрели невидящим взором, движения нескладные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78