Дру она пришлась по сердцу: он открыл для себя драматургию и стал звездой в актерском классе. «Я нашел свою судьбу!» – заявил Лейше. Но спустя четыре месяца Дру снова очутился дома. Ему не удалось получить роль ни в «Смерти коммивояжера», ни в «Утреннем свете». Алиса мягко спросила:
– Их смущает Вилли Ломан или Келланд Ви в инвалидном кресле?
– Это политика ишаков, – сплюнул Дру. – И так будет всегда.
Тогда Лейша поставила перед собой трудновыполнимую задачу: найти школу с необременительной академической программой, регламентированным учебным днем и высоким процентом учащихся из семей без сильных финансовых связей или выдающихся предков. Казалось, школа в Спрингфилде, штат Массачусетс, понравилась Дру, и Лейша решила, что дело пошло на лад. И вот он снова здесь.
– Посмотри на себя, – угрюмо сказал Дру. – Почему бы тебе не произнести это вслух? «Вот опять вернулся облажавшийся Дру, который не в состоянии ничего довести до конца. Что, черт возьми, нам делать с бедным маленьким Жителем Дру?»
– И что же нам делать? – жестко спросила Лейша.
– Махнуть на меня рукой?
– О нет, Дру, – сказала Алиса.
– Я не о тебе, бабушка Алиса. Ведь, по мнению Лейши, таким отщепенцам нет места.
– Естественно, если думать, будто само твое существование – подарок, и ничего не делать.
– Прекратите, – резко перебила Алиса.
Провокация задела Лейшу за живое и она сказала юноше:
– Тебе будет интересно повидать Эрика. Он чудесным образом исправился и делает подлинные успехи в составлении глобальных атмосферных кривых. Джордан невероятно гордится им.
Глаза Дру вспыхнули. Лейше вдруг стало до тошноты стыдно за себя. Ей семьдесят пять – а этому мальчику шестнадцать. Спящий, без генемод, даже не из ишаков… Постарев, она утратила способность к состраданию. Иначе зачем же ей отсиживаться в этой крепости в Нью – Мексико, убегать из страны, которой когда-то надеялась помочь?
Алиса устало сказала:
– Ладно, Лейша. Дру, Эрик просил меня передать тебе кое-что.
– Что? – огрызнулся Дру. Впрочем, он никогда долго не сердился на Алису.
– Он вымыл свою задницу в Тихом океане. Что это значит?
Дру рассмеялся:
– Да, он и вправду изменился. – В его голосе снова зазвучала горечь.
Стелла в смятении вбежала в комнату. Она прибавила в весе и теперь выглядела, как женщины на картинах Тициана – с пухлой, здоровой плотью и юношески рыжими волосами.
– Лейша, там… Дру! Что ты здесь делаешь?
– Он приехал в гости, – ответила Алиса. – Что случилось, дорогая?
– Посетитель к Лейше. Точнее, трое. – Двойной подбородок Стеллы дрожал от волнения. – Вот они!
– Ричард!
Лейша пулей пронеслась по комнате в его объятия. Ричард поймал ее, смеясь, потом отпустил. Лейша тотчас же повернулась к его жене. Аде, стройной полинезийке с застенчивой улыбкой.
Когда после двадцати лет бесцельных скитаний по свету Ричард впервые привез Аду в компаунд в Нью-Мексико, Лейша приняла ее настороженно. Они с Ричардом давно уже не были любовниками: Лейше претила мысль спать с мужем Дженнифер. И Ричард не делал попыток. Он долгие годы тосковал по своим детям, Наджле и Рики, разлученным с ним навсегда, и это глубокое горе было так нехарактерно для Неспящего, что Лейша не знала, как реагировать. Она чувствовала облегчение, когда он отправлялся в длительное путешествие. С одним кредитным кольцом Ричард объездил Индию, Тибет, антарктические колонии, пустыни Центральной Америки – всегда какие-нибудь технологически отсталые страны, насколько это возможно в мире, обладающем энергией Кенцо Иагаи. Лейша никогда не расспрашивала его о странствиях, а он не рассказывал. Она подозревала, что он притворялся Спящим.
А четыре года назад он привез Аду. Свою жену. Она родилась в одной из добровольных культурных резерваций в Тихом океане. Ей было пятнадцать лет. Она не говорила по-английски.
Лейша начала учить язык самоа, всячески скрывая, что уязвлена до глубины души. Ричард отверг все возможности, открывавшиеся перед Неспящим. Честолюбие. Разум.
Но постепенно Лейша поняла. Главное для Ричарда было то, что Ада так не походила на Дженнифер Шарафи.
И Ричард казался счастливым. Он сделал то, что не удалось Лейше, и по-своему примирился с прошлой жизнью. Конечно, это больше напоминало капитуляцию, но могла ли Лейша утверждать, что отживший свой век Фонд Сьюзан Меллинг лучше?
– Я вижу тебя, Лейша, – произнесла Ада по-английски, – радостно.
– И я вижу тебя радостно, – тепло ответила Лейша. Для Ады это была длинная речь, требующая большого умственного напряжения.
– Я вижу вас радостно, mirami Алиса. – «Mirami», как однажды объяснил Ричард, выражало глубочайшее уважение к старикам. Ада наотрез отказывалась верить, что Алиса и Лейша – близнецы.
– И я тебя вижу радостно, дорогая, – сказала Алиса. – Ты помнишь Дру?
– Привет, – весело бросил Дру. Ада слегка улыбнулась и отвела взгляд, как подобает замужней женщине при разговоре с мужчиной.
– Привет, Дру. – На этот раз в голосе Ричарда уже не слышалось затаенной боли. Лейша изумленно захлопала глазами. Она никогда не понимала эту печаль: Дру был на целое поколение моложе сына Ричарда. И к тому же Спящий.
Голос Алисы дрожал от усталости.
– Стелла говорила о трех посетителях…
И тут появилась Стелла с младенцем на руках.
– О, Ричард! – воскликнула Лейша.
– Это Шон. В честь отца.
Смуглый младенец был до смешного похож на Ричарда: низкий лоб, густые черные волосы, черные глаза. Они, очевидно, не подвергали его никаким модификациям. Лейша взяла новорожденного на руки, не отдавая себе отчет в своих чувствах. Шон серьезно посмотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104