– Нет. – Хриплый голос поднимался откуда-то из глубины. – Дальше мы не можем зайти.
Она села и опустила руку на его влажное от пота плечо.
– Джей…
– Оставьте, Мэгги, – ответил он, не глядя на нее и прерывисто дыша.
– Но я… не понимаю. – Она прижалась губами к его окаменевшей спине. – Ведь ты… ты сам сказал, что я должна буду только попросить. Милый мой, я прошу тебя, умоляю, пожалуйста…
– Я не имел права просить вас об этом. – Его голос стал резким. – И не имел права на любовь к вам в каких бы то ни было проявлениях. Сейчас слишком поздно. Все кончено. И вы знаете это не хуже меня. Не стоит дальше усложнять друг другу жизнь. – Он поднял ее смятый блузон и, не оборачиваясь, кинул ей. – Оденьтесь.
Она повиновалась; руки ее тряслись. Внезапно она устыдилась своей наготы и близости, которую они пережили.
– Тогда почему… зачем вы… – срывающимся голосом пробормотала она.
– Потому что я хотел коснуться вас, – еле слышно отозвался он. – Я уже говорил вам об этом. И, раз коснувшись, не мог остановиться. Мне надо было это сделать… – Он умолк, сжав губы.
– А мое желание, – в отчаянии воскликнула она, – мое желание для вас ничего не значит?
– Вы же хотите ехать домой, – сказал он. – А я хочу остаться. Вот к чему мы пришли. Наши пути разошлись – у каждого своя жизнь. – Он помолчал. – Я достаточно ясно выразился?
– Вы – любовник Кили?
Черт дернул ее за язык. Он ответил не сразу.
– Пока нет.
Его слова вонзились в нее, словно кинжалы. В глазах помутнело, голова закружилась. Она подхватила с пола купальник и встала.
– Тогда нам в самом деле больше нечего сказать друг другу.
– Если только вы не хотите, чтобы я извинился.
– За прощальное оскорбление? – Она тряхнула головой. – Нет, спасибо. Книга закончена, и мне нет смысла слоняться по окрестностям в ожидании рейса. Я перееду в Насау. Скажите Кили, что хотите.
Она высоко подняла голову и пошла от него прочь к дому. В последний раз я играю перед ним, думала она. В последний раз играть труднее всего, потому что я притворяюсь, что сердце мое не разбито.
Да, но оно разбито, подумала она, и безысходная тоска сдавила ей горло. Разбито…
– Ну вот, – сказала миссис Грайс. – Вы уверены, что вам больше ничего не нужно? – Она с беспокойством взглянула на Мэгги. – Вы выглядите такой измученной, моя милая, хоть и побывали на Багамах.
– Все хорошо, – твердо уверяла ее Мэгги. – Вы очень добры, миссис Грайс. Позвольте мне выписать вам чек за все продукты. Ведь я и за прошлый раз забыла вам заплатить.
– Да, вы уж очень поспешно уехали, – понимающе кивнула миссис Грайс. И, сжав губы, продолжала: – И не вы одна. Этот парень, Дейв Арнолд, в тот же день собрался – и был таков, даже моего Фрэнка не предупредил. – Она сердито фыркнула. – Перетрудился, видите ли, на уборке завала после бури. Слишком много пришлось поработать. Я никогда ему не доверяла.
– Я тоже, – призналась Мэгги от чистого сердца. Она уплатила фермерше за продукты и проводила ее, со спокойной улыбкой помахав ей с порога. Закрыв дверь, она облокотилась, почти упала на нее, борясь с рыданиями, мучившими ее последние два дня.
Ей без труда удалось достать билет на самолет; ночь она провела в гостинице при аэропорте. На следующий день поехала в издательство, Филип был на совещании, поэтому она оставила рукопись у секретаря вместе с короткой запиской, что уезжает еще на неделю.
Придя домой, она выгребла из чемодана вещи и позвонила в гараж, где находилась ее отремонтированная машина. Затем собрала сумку и позвонила на ферму предупредить миссис Грайс, что выезжает.
Грайсы были ей рады, но явно разочарованы, что она приехала одна.
– Вы только представьте: Хэл МакГайр был, можно сказать, у нас под носом, а мы и не знали, – восхищенно качала головой миссис Грайс. – Вы никогда не говорили, что знакомы с ним.
Мэгги заставила себя улыбнуться и отделалась каким-то невнятным ответом.
Она была благодарна своему одиночеству. Домик словно лечил ее своим покоем. Она поставила чайник на плиту и пошла наверх. В дверях спальни остановилась, глядя на кровать.
Я не могу здесь спать, поняла она. Пока не могу. Пойду в другую комнату. С ней меньше связано воспоминаний.
С продуктами, которыми снабдила ее миссис Грайс, можно было выдержать длительную осаду, но есть Мэгги не хотелось. Чайник закипел, она заварила себе крепкого черного кофе, села в кресло-качалку и, потягивая горячий напиток, уставилась невидящим взглядом в пространство.
Каждая мысль о Джее отзывалась в ней болью. Нет, ее страдания не трогали разум: впервые в жизни растревоженная чувственность жестоко терзала ее тело.
– Я схожу с ума, – с горечью произнесла она вслух.
Она, конечно, пыталась не думать о нем, но это оказалось невозможно. Даже здесь, на Краю Света, в ее убежище, все вещи словно сговорились против нее и напоминали о нем.
Решение приехать сюда было внезапным. Она уже сняла трубку, чтобы звонить Лу в Нью-Йорк, и вдруг поняла, что поедет только сюда.
Если она хотела навсегда изгнать Джея из памяти, начинать следовало отсюда. Где зародилась ее любовь к нему.
Она с величайшей осторожностью поставила стакан на стол и заплакала беззвучно и безнадежно, пока не выплакала все слезы. Потом налила в грелку горячей воды и пошла наверх в маленькую спальню; там легла, сжимая ее в руках, чтобы холод простынь не был так ощутим.
Какая же она была дура! Раскрылась перед ним душой и телом – и была отвергнута. Теперь ей всю жизнь придется терпеть это унижение.
А он сейчас с Кили, думала она, до крови закусив нижнюю губу.
«Пока нет», – ответил он на ее вопрос. Но сейчас уже, наверное, да, особенно если у Кили есть на его счет планы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44