Пинок в лицо. Я думала, что у нас троих есть что-то необычное – единственная в жизни дружба, и это удерживало меня рядом с вами все эти годы. Я любила вас, забывая о собственной гордости. Но сейчас я вижу, что я – единственная, кто испытывал такое чувство.Меган повернулась и с топотом прошествовала к входной двери, настежь отворяя ее.– Вы хотели знать, – продолжала она, выходя на парадное крыльцо, как я себя чувствую. Я чувствую себя великолепно! Я никогда не чувствовала себя так хорошо, за всю свою жизнь. И знаете почему. Потому что вы двое мне больше не нужны. Я думала, что дружба с вами – единственное, что выделяет меня из толпы. Но сейчас у меня есть Джо, мои мечты и, возможно, даже ребенок, растущий внутри меня. Вы можете забирать назад свою проклятую тень. Ищите какую-нибудь другую дуру, чтобы стояла в ней. Я буду жить своей собственной жизнью.Клементина и Алекс молча застыли, уставившись на Меган, прислонившуюся к перилам крыльца.– А сейчас я хочу, чтобы вы ушли из моего дома.Клементина вышла первой, стремительно проскользнув мимо Меган к машине. Алекс шла гораздо медленнее. Дойдя до Меган, она остановилась:– Не важно, что за мысли пришли тебе в голову, – сказала она, – Я всегда считала тебя своей ровней, своей лучшей подругой. Единственный человек, который когда-либо считал тебя менее достойной и значимой – только ты сама.Она подошла к машине и села в нее. Меган видела, как Клементина уронила голову, и слезы потекли по ее щекам. Алекс крепко обняла подругу, потом они уехали.Меган знала, что пожалеет о том, что сказала. Позже она будет плакать и возненавидит себя за свою жестокость, за то, что отказалась от двух людей, которых любила больше всех. Но сейчас она улыбалась. Высоко держа голову, Меган вернулась в дом. Потому что сейчас, раз в жизни, она вышла победительницей, оказалась сильной стороной. А это было чертовски приятно. Глава 24 Неожиданный телефонный звонок в два часа ночи обычно не предвещает ничего хорошего. Резкое позванивание – все равно, что красный сигнал тревоги. Если, конечно, он не сливается с твоим сном, превращаясь в мелодичный звон колоколов в маленьком заброшенном городке. Клементине снился чудесный луг. Она и Джексон рвут полевые цветы. Ей хотелось навсегда остаться на том цветущем лугу, но безжалостный голос Джексона пробился в конце концов через все барьеры ее сознания.– Проснись, Клем, телефон. Еще толком не проснувшись, Клементина села и подняла трубку. Ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.– Клементина Монтгомери? – произнес незнакомый женский голос. На линии были помехи, и Клементина с трудом разбирала слова.– Да. Кто это?– Кэрол Шорнбург.– Боюсь, я не знаю никакой Кэрол.– Я – подруга Вашего отца.Клементина схватила руку Джексона, радуясь, что он здесь, рядом с ней, такой надежный и родной. За последние два месяца он приезжал очень часто, как бы стараясь заполнить пустоту, возникшую в ее жизни после ужасного эпизода, который произошел в доме Меган. В этот раз Джексон гостил уже два дня и Клементине казалось, что сумасшедшие часы безжалостно торопливо отсчитывают секунды, проведенные вместе. Когда он уезжал, когда ей оставалось только обнимать подушку, время останавливалось, застывало на месте.– Да, – ответила Клементина, стараясь не предполагать самого ужасного. Это могло быть все, что угодно. Даже что-нибудь хорошее. Работа? Женитьба? – Что я могу для Вас сделать?– Боюсь, у меня плохие новости, – сказала Кэрол.Клементина еще крепче вцепилась в трубку, пока не занемели и не побелели суставы пальцев.– Мне нелегко сообщать Вам это, но лучше сказать сразу, – продолжала Кэрол. – Дюк умер несколько часов назад. Обширный коронаротромбоз. Он… – Кэрол заплакала, не в состоянии справиться со слезами, останавливаясь только, чтобы глотнуть воздуха.Клементина отняла трубку от уха и положила ее на колено. Уставившись в одну точку на стене – в левый нижний угол картины Джексона с изображением белого школьного здания в сельской местности, она не двигалась, не моргала, и, казалось, не дышала.– В чем дело? – спросил Джексон, он расслышал рыдания в трубке, – скажи мне.Медленно, спокойно, как сделала бы Британи, психопат-убийца, которую она играла в «Выйдя из-под контроля», Клементина повернула к нему голову и пожала плечами: – Умер мой отец.Джексон мгновение пристально разглядывал ее – странную улыбку и остекленевшие глаза – потом взял из ее рук телефон. Дождавшись, пока женщина на другом конце провода успокоится, он расспросил о подробностях.Клементина слышала, как он говорит, словно откуда-то издалека, в каком-то тоннеле, отделенном от нее. Ей надо было всего лишь потянуться и дотронуться до него, и она тоже очутилась бы там. Но, конечно, она не хотела этого. Она предпочла бы остаться здесь, в безопасности, сконцентрировав все внимание на углу картины, пока ее глаза не сомкнутся, и она не заснет.Клементина услышала щелчок, разговор закончился, и почувствовала пальцы Джексона на своем плече.– Клементина, мне так…– Шиш, – прошептала она, по-прежнему уставившись в стену, но сейчас ей приходилось прилагать усилия, чтобы остаться отделенной от него, от телефонного звонка, от жизни, куда ее снова тянули. – Дюк умер… Дюк умер… Дюк умер… – Слова эхом отдавались в сознании, а перед глазами поплыло лицо Дюка – не то, которое она видела в последний раз, а знакомое лицо. Лицо из детства – счастливое и прекрасное.Клементина думала, что уже не любят его или, по крайней мере, выбросила его из своей жизни. Но теперь он умер. Больше некого презирать и ненавидеть. И ненависть превращается в бессмысленное чувство, когда не на кого ее обращать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154