– Как ты посмел? Почему ты себе это позволил? – не унималась она.
– Что? – спокойно спросил он.
– Прийти сюда и…
– Дотронуться до тебя? – усмехнулся он. – Поцеловать тебя? Заставить твое тело откликнуться на прикосновение моих пальцев и почувствовать, как сильно ты до сих пор хочешь меня, даже сейчас?
– Что ты говоришь? Ты животное! – кричала Крессида. – Ты низкий, никчемный…
Он смеялся. Глаза его светились радостью. Взяв ее руки в свои, Стефано посмотрел на Крессиду, как будто она была маленькой и очень непослушной девочкой.
– Шшш, дорогая, – пробормотал он, – тебе не следует называть так своего мужа…
– Очень скоро ты перестанешь быть моим мужем! – негодовала она. – Я все время твержу тебе об этом!
– Тише. – Он поморщился. – Вот упрямица! Не забивай свою красивую маленькую головку подобными мыслями. Ведь нет ничего плохого в том, что я хочу заниматься с тобой любовью. Это совершенно естественно.
– Я лучше в аду сгорю!
Он говорил все так же спокойно, будто она не сказала ни слова. На его губах была все та же уверенная улыбка, а в холодных блестящих глазах – та же самая искорка предвкушения.
– Я знаю, ты хочешь меня, а я хочу тебя. Но не сейчас и не здесь. Я не сторонник того, чтобы после столь долгой разлуки это произошло на полу твоей гримерной. Я хочу, чтобы была кровать, пусть маленькая, но непременно кровать. И чтобы длилось это целую ночь. Мы будем заниматься любовью всю ночь.
– Этому не бывать! Заруби себе на носу, Стефано. Тебя не будет рядом со мной. Никогда. С нашим браком покончено. Все. Конец.
Он покорно посмотрел на нее, затем пожал плечами в типично итальянской манере, которая когда-то казалась ей совершенно очаровательной.
– Я все еще хочу тебя, – сказал он.
– Бандит! – парировала она, вспомнив его удивительно старомодное отвращение к сленгу и ухватившись за него как за спасательный круг.
– К тому же… – он еще раз пожал плечами, – cara, ты достаточно хорошо знаешь меня и тебе не надо объяснять, что я всегда получаю то, что хочу.
Она подумала, как бы ее наказали за совершение убийства в состоянии аффекта.
– Только не на этот раз, крыса!
Он широко раскрыл глаза.
– А я-то и забыл, в какую ярость ты можешь меня привести. Насколько я помню, существовал только один верный способ укротить твое бешенство.
Стефано попытался было приблизиться к ней, но она отшатнулась, словно он собирался вонзить в нее нож. Если бы он дотронулся до нее, она бы погибла.
– Убирайся отсюда! – закричала она, и тут послышался стук в дверь.
В ужасе зажмурившись, она схватила кимоно, накинула его поверх купальника, туго затянув пояс.
– Вот что ты наделал, – прошипела она.
В темных глазах Стефано засветилось злорадство. И он уже в который раз пожал плечами.
– Наверняка здесь и раньше бывали мужчины, правда? – усмехнулся он.
Крессида бросила на него свирепый взгляд и распахнула дверь. На пороге стояла Алексия, секретарша мистера Харви, продюсера. Выражение удивления на ее лице тут же сменилось ослепительной улыбкой в сторону Стефано.
– Мне показалось, что я видела, как вы вошли сюда, – сказала она.
– Мистер ди Камилла просто… хотел взять у меня… автограф, – вмешалась Крессида, понимая, насколько смешно прозвучали ее слова.
И выражение лица Алексии это подтверждало: не похож этот мужчина на поклонника, неотлучно дежурящего у театрального подъезда в ожидании автографа актрисы. Она обратила на него взгляд своих фарфорово-голубых глаз.
– Джастин ждет вас в фойе, – сказала она, слегка склонив голову набок, так что прядь золотистых волос зазывно упала ей на один глаз.
– Спасибо, – сухо сказал Стефано, а потом повернулся к Крессиде: – И вам большое спасибо, что уделили мне… время и… дали автограф.
Крессида со злостью подумала о том, что эту простую фразу он сумел произнести совершенно непристойно.
– До свидания, – бросила она в ответ.
– Прощайте, – пробормотал он.
– Я провожу вас к Джастину, – охотно предложила Алексия, но Стефано покачал головой.
– Не стоит, – сказал он твердо. – Я знаю дорогу, и к тому же я уверен, что у вас есть дела поважнее, чем выступать в роли моего гида. – Он улыбнулся.
«Как будто он не знает, – подумала Крессида с горечью: – позволь он Алексии, она прилипла бы к нему как банный лист».
Обе женщины проводили Стефано взглядом. Превосходно скроенный итальянский костюм лишь подчеркивал красивое мускулистое тело.
Алексия с любопытством посмотрела на Крессиду.
– Он и вправду хотел получить твой автограф? – недоверчиво спросила она.
– Да, – коротко ответила Крессида, со злостью подумав, что она так и не поняла, зачем Стефано явился сюда. И какое дело было у него с Джастином?
– Странно, – съязвила Алексия, – почему же тогда у тебя так размазана помада?
В ярости Крессида схватила несколько салфеток, вытерла губы и, облегченно вздохнув, повернулась к Алексии.
– Теперь лучше?
– Лучше. Как я понимаю, ты одобряешь нашего нового «ангела»?
Воцарилась длительная пауза. Не получив ожидаемого ответа, Алексия вопросительно посмотрела на Крессиду.
– Ты слышала, что я сказала?
– Да, – медленно ответила Крессида, – я слышала.
Она подумала о том, насколько точным показалось это определение для Стефано. Да, у него было лицо ангела. Темного, загадочного ангела. Жестокого ангела. Но истинное значение этого слова давно забыто. «Ангелом» на театральном жаргоне называли человека, дающего деньги на постановку спектакля и, соответственно, приобретавшего силу, власть и влияние. Крессида смотрела на Алексию, не веря своим ушам.
– Я так и думала, что ты ничего не поняла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45