А что, если она была против? Дэниель сжал кулаки, но тут же взял себя в руки, он вспомнил ясный и честный взгляд Уэллза. Если жене проповедника ничто не угрожало, в таком случае Дженни должна была быть целой и невредимой.
Страстное желание увидеть ее и убедиться, что с ней все в порядке, переполняло Дэниеля. Он сделал было шаг вперед, затем остановился. Дженни выбрала, продемонстрировав свои чувства. Ему она ответила отказом.
Он посмотрел наверх. В окне второго этажа чуть колыхалась занавеска. Наверное, это ее спальня? У Дэниеля пересохло во рту. Как он хотел бы получить хотя бы что-нибудь от нее. Он одернул куртку и зашагал вниз по широкой пыльной улице. На полпути он остановился и повернулся. Дверь парадного входа ресторана опять открылась, и оттуда вышла Дженни. Она не видела его. Дженни медленно прошла через широкое крыльцо к деревянным качелям, свисавшим с потолка. Но именно эту часть крыльца, где висели качели, закрывали заросли лиственной лозы. Ранним утром здесь, наверное, было особенно красиво.
Дэниель застыл в нерешительности. Вид ее печально поникших плеч причинил ему невыносимую боль. Как он хотел броситься к ней, шептать ей слова любви, прижаться губами к ее нежной гладкой коже. Он вернулся к реальности. Она отвергла его любовь и предпочла ему того ковбоя. А может быть, все совсем не так? Но тогда чем она так расстроена? Что бы там ни было, ее грустное настроение не было связано с Дэниелем. Дэниель отвернулся, обещая себе, что последний раз он так волочится за женщиной. Пора подумать о будущем. До старости ему еще далеко, но годы берут свое. Он хотел иметь жену, домашний очаг. В городе полно женщин, которые достойны его. Возможно, даже та рыжеволосая красотка, которая приехала вместе с Джебом Уэллзом. Она же вдова и совсем одинока.
Дэниель лишь сожалел, что она была не так прекрасна, как одна женщина с блестящими каштановыми волосами.
Чем ближе Джеб подходил к пансиону, тем сильнее он злился. Однако к этому чувству гнева примешивалось что-то еще, чего он пока не мог определить. Он проучит этих скотов, которые пристают к приличным женщинам. А что, если он опоздал, и они опередили его?
По дороге ему попалась женщина в ярком платье и шляпке, выходившая из лавки. Джеб обогнал ее. Из салуна почти что выпали трое мужчин, также оказавшиеся на его пути. Растолкав их, Джеб промчался дальше.
К двери пансиона Джеб почти что подбежал. Распахнув ее без стука, он влетел внутрь, поднялся вверх по лестнице и постучал в дверь комнаты, которую мистер Армен предоставил Ханне. Ответа не было. Джеб опять заколотил в дверь:
– Ханна!
Поворачивая ручку, он услышал, как позади него также приоткрылась дверь. И в этот момент, когда он просунул голову в комнату Ханны, он услышал чей-то голос.
– Мы не разрешаем нашим постоялицам принимать у себя мужчин.
Джеб повернулся и увидел перед собой женщину, чей строгий стиль одежды и Прическа не соответствовали ее юному лицу.
– А вы кто? – спросил он грубо.
– Аманда Армен.
– Дочь Армена? – Возможно, она знала, где была Ханна.
Она с надменным видом взглянула на него:
– Я жена Джекоба Армена.
Джеб не собирался продолжать разговор, он лишь хотел узнать о Ханне.
– А где она? Где Ханна?
– Миссис Барнс в гостиной, вместе с мужчинами-постояльцами.
По всему было видно, что она испытывала удовольствие, сообщая ему об этом.
– Черт побери!
Джеб повернулся и почти скатился по лестнице. Пройдя через широко открытые двойные двери, он направлялся на доносившийся шум голосом. Джеб застыл в дверях, старясь унять сердцебиение: Ханна сидела невредимая, явно удивленная его появлением, и через мгновение его беспокойство переросло в ярость.
– Что, черт возьми, здесь происходит?
Ханна поставила чашку на блюдце. Ее ярко-голубые огромные глаза от изумления распахнулись еще шире.
– Джеб! – покраснела она. – Мистер Уэллз.
Джеб прищурился, пытаясь оценить то, что предстало его взору. Ханна была, несомненно, эпицентром внимания присутствовавших здесь мужчин. Она выглядела несколько смущенной, но была необыкновенно хороша, даже в своем невзрачном платье. Она расположилась на узком небольшом диване. В дальнем углу комнаты устроился мистер Армен, и его лицо выражало какое-то странное удовлетворение. В гостиной было еще четверо мужчин, одному из которых было лет восемнадцать-девятнадцать, двое мужчин одного возраста с Джебом, и еще один годился Джебу в отцы. Все они, как завороженные, смотрели на Ханну, так, словно она была соблазнительным куском яблочного пирога, который каждому из них не терпелось попробовать.
Джеб был уверен, что во всем случившемся была виновата сама Ханна: в том, что он боялся за ее безопасность, и в том, что он так поспешно ушел, оставив другую, такую желанную и такую полную желания, и, наконец, в его ревности. Он чертовски ревновал ее! И очень хотел как-то наказать. Остановившись, он прислонился плечом к двери, оглядывая комнату.
– Ханна, – заговорил он, нарочито растягивая слова, – я думаю, что после проведенных вместе трех дней вы можете называть меня просто Джеб.
Ханна моментально поняла, чего он хотел добиться и добился. Она сразу заметила, как изменились лица находившихся в комнате мужчин. Фамильярный тон Джеба вызвал не только интерес у присутствовавших мужчин к его словам, но и заставил их строить догадки и предположения.
Ханна побледнела. Она не понимала, что заставило Джеба оскорбить ее, но сомнения не было, он сделал это умышленно. И он достиг своей цели. Несмотря на желание броситься вон из комнаты, она еще выше подняла голову:
– Благодарю вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90