Это всегда нравилось ее мужу.
Адель подбежала к двери и заперла ее, потом с отчаянием бросилась на постель. Она провела рукой вдоль тела, и остановиться уже не могла, и получила-таки разрядку, дрожащая, настороженная, с привкусом крови во рту. Но вместе с этим пришла пустота. Адель приблизилась к окну и, прижавшись лбом к стеклу, стояла так долго, неподвижно, и молча плакала.
Это было три дня назад. Странный разговор, приведший ее в смятение. Все началось с прогулки с молодым графом в тенистых аллеях парка. Анри с увлечением рассказывал Адели об американских кабаре, Габриэль шла по левую руку от Анри, держа большой веер. Вдруг они увидели сидящего на скамье Готфрида, погруженного в книгу; Ричард крался по лужайке с сачком.
– Мама! – закричал он. – Ты только посмотри, какое чудовище я отловил! Держу пари, не каждый сумел бы так. Это везение, точно!
Он схватил банку, стоящую подле учителя и опрометью кинулся к матери. В банке отчаянно билось что-то большое, пестрое.
– Да, да, милый. Это чудесно. Ты ловкий охотник, – сказала Адель, рассеянно взглянув на сына, и устремляя взор на Джона, который, побледнев, смотрел на приближающуюся группу. Он поднялся, приветствуя дам, и вот теперь, взглянув на раздраженного Анри, Джон понял, что они уже не могут быть друзьями. Ричард с гордостью показывал свою добычу Габриэле, которая присела на корточки и поднесла банку к глазам. Бабочка расправила крылья и поползла по стеклу. Габриэль широко раскрыла глаза и прошептала:
– Если бы она села мне на руку, граф, я бы умерла от ужаса!
– Не бойтесь, мисс Габриэль, она не причинит вам вреда, – с достоинством отвечал Ричард. – Это настоящая охота! Присоединяйтесь, мисс Габриэль.
Шестнадцатилетняя Габриэль, сама еще дитя, весело убежала с Ричардом на лужайку.
– Надеюсь, Адель, вы позволите мне проводить вас в замок? – спросил, краснея, молодой граф.
– В замок? – переспросила Адель с некоторым удивлением. – Милый, что за странные фантазии! Мы останемся здесь.
На дорожке показался старый Клепх с охапкой роз. Они были высоко срезаны, и с тонких стеблей еще капала вода; жилистые руки садовника были мокры; на бутонах лежали мелкие капли.
– А! – воскликнула Адель. – Благодарю, Клепх. Прости старик, что тебе пришлось искать нас по всему саду. Розы великолепны!
– Знаете, леди Адель, – сказал глухой садовник, передавая ей розы. – Это платье вам к лицу. Оно подчеркивает достоинства вашей фигуры.
– Благодарю, Клепх, – сказала Адель.
– Вот так кавалер! – фыркнул Анри.
Клепх шел по дорожке, свободно размахивая руками.
Готфрид поклонился.
– Леди Адель, – сказал он. – Я вижу, что мое присутствие здесь нежелательно. Я не хочу мешать вашей беседе. Прошу простить меня.
– Останьтесь, господин Готфрид, – властно сказала Адель. – Если уж на то пошло, то это мы помешали вам. Будьте же благоразумны, джентльмены, – с этими словами она устремила на Анри взгляд, не терпящий возражений.
– Это моя воля, господа, – продолжала Адель. – Вот, надеюсь, вас это примирит.
Она взяла две розы на тонких стеблях.
– Это для вас, мой милый пасынок.
Адель коснулась бутона губами и вдела цветок в петлицу Анри.
– Мистер Готфрид, подойдите, – сказала она. – Этот цветок для вас.
Джон улыбнулся и его холодный взор устремился на лицо графини.
– Такая прекрасная женщина, леди Адель, может поднести яд самым изысканным способом, – сказал он.
– Что? О чем вы говорите, мистер Готфрид? – встрепенулась графиня.
– О ядах. Так вы хотите знать – как?
– Да.
– Скажем, в благоухании розы. Аромат цветка может быть смертельным ядом.
Он поклонился и пошел по аллее. Спустя минуту Адель услышала, как он зовет Ричарда.
Теперь стоя у окна, Адель вспоминала слова Джона. Он любит ее, в этом нет сомнений. Но что же делать? Не думать о нем, не быть с ним – это невыносимо больно…
ГЛАВА 11
Было около восьми часов, когда все спустились в холл. Готфрид и миссис Уиллис уже оделись по-дорожному, слуги стояли в стороне, готовые вынести и уложить в автомобиль багаж. Ричард прижимал руки матери к своему заплаканному лицу.
На улице – ни малейшего дуновения; все вокруг заполнено таким туманом, что, кажется, если войдешь в него – ослепнешь. К пелене смутно виднелись машины, стоявшие у подъезда. Анри завел мотор.
– Быстрее, друзья мои! – крикнул он. – У нас мало времени. Поезд ждать не будет.
Ричард первый сел в автомобиль, Джон помог миссис Уиллис, и она грузно опустилась на заднее сиденье. Отъезжая, Готфрид обернулся. В широко распахнутых дверях стояли лорд Генри, слуги и две женщины в черных платьях, отличающихся только длиной. Юная Габриэль махала платком. Когда проехали ворота, на Джона нахлынуло чувство одиночества и утраты. Он пытался с ним бороться, но все-таки не смог. Он все еще видел зеркальные глаза Адели, когда она окликнула его и подала забытые им на столике перчатки, слышал ее быстрый шепот:
– Мне будет непросто пережить две недели. Я хочу, чтобы вы это знали. Прощайте.
Готфриду предстояло провести полмесяца в Лондоне, дабы помочь миссис Уиллис и маленькому графу обжиться на новом месте, в квартире, заранее нанятой для них. Ричарду предстояло выдержать экзамены в училище. Джон Готфрид был уверен в знаниях своего ученика. Все шло хорошо, но в свободное время, часами просиживая с книгой на коленях, он убеждал себя не думать об Адели.
Для графини день, когда уехал Готфрид, прошел словно в сумерках. Они были вокруг. Они были в сердце. Туман долго не исчезал, графиня углубилась в парк, и, невидимая ни для кого, бродила в аллеях. Только когда взошло солнце, и от тумана осталась легкая, прозрачная дымка, женщина вышла на подъездную площадку и остановилась у фонтана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55