Будто на свете нет других дел, как только зубрить всю эту чертовщину!
Он выбрался из-за стола, подошел к балкону и прижался лбом к стеклу, покрытому морозным узором.
– Как хорошо было с мамой во Франции! Так весело. Париж, Биарриц, Канн… Маму принимали в лучших домах. И никаких тебе книжонок!
Он в волнении заходил по комнате.
– Прочь этот хлам, прочь! – кричал он. – Шли бы вы к черту, мистер!
Он в бешенстве схватил учебник и стал колотить им по столу, расшвыривая все, что попадалось под руку. Пресс-папье упало на пол, пребольно стукнув его по ноге. Слезы ярости и боли брызнули из глаз мальчика.
– Я обречен пропадать в этой дыре, – воскликнул он. – Приехала бы мама, право. Уж тогда бы вы очутились у нее в кармане.
Джон, молча наблюдавший за этой сценой, отложил книгу и невозмутимо сказал:
– Вы непоследовательны, граф. Как же вы уверите окружающих в своей выдержке, если вам самому она поминутно изменяет? И потом, такое поведение недостойно титула, которым вы так гордитесь.
Готфрид позвонил. Вошел лакей.
– Стив, прошу вас ничего не трогать в этой комнате, – сказал он. – Беспорядок ликвидирует граф Генри.
– Каналья! Провалиться мне на этом месте, – срывающимся голосом закричал доведенный до крайнего раздражения воспитанник.
– Вы озлоблены, граф, – сказал Готфрид приглушенным голосом. – Это не добавит вам авторитета. Успокойтесь. И поразмыслите. Я не стану досаждать вам своим присутствием.
С этими словами Джон, поклонившись, удалился.
Уже в сумерках Джон вошел в классную. Все предметы на столе были аккуратно расставлены, но Ричарда в комнате не оказалось. Не было его и в смежных спальне и игровой. Джон отправился искать мальчика. Он не слишком-то беспокоился; замок был обширен, но большую часть комнат давно заперли и не отапливали. Он постучал к миссис Уиллис. Она предстала перед ним в коричневом капоре, с бумажками на голове. Ее тонкие брови округло вздымались, а глаза без макияжа казались блеклыми. Нет, Ричард не заходил. Что-то случилось? Нет, ничего особенного. Взгляд Готфрида упал на бюро, заваленное различными бумагами, поверх которых лежало явно неоконченное письмо. Вспомнив выходку Ричарда, Готфрид покраснел, и поспешно вышел.
Его не было в столовой, не было в библиотеке. И тогда по винтовой лестнице Джон поднялся на второй этаж главной башни. Здесь, в тишине, во мраке он заметил узкую полоску света, выбивающуюся из-под двери. Он постучал. Свет исчез.
– Ричард, я знаю, что вы здесь, – примирительным тоном сказал Готфрид. – Откройте дверь. Все это, в конце концов, нелепо.
Через минуту световая полоска вновь появилась. Щелкнул замок, и шаги поспешно удалились. Сложив руки на груди, Готфрид остановился на пороге. В широкой постели Ричард рассматривал детский иллюстрированный журнал.
– Как вы вошли сюда, граф? Ваш ключ у меня. Ричард пожал плечами.
– А запасные на что?
– Понимаю, – сказал Готфрид, – вы хотите из этой комнаты сделать убежище. Неудачный выбор.
– Да уж, теперь я и сам вижу, – пробурчал мальчик.
– Не забывайте, у вашего воспитателя есть ключ. Хотите, чтобы я сопроводил вас в вашу комнату?
Ричард устало вздохнул и сказал:
– Ах, если бы мама знала, как я несчастлив! Даже здесь я не могу укрыться от тирана, которому отец поручил убивать меня.
– Вы преувеличиваете, Ричард. Впрочем, как хотите. Я сообщу миссис Уиллис. Она отведет вас к себе. Доброй ночи.
Джон спустился в каминный зал. Анри, только что, кончив говорить по телефону, широко ему улыбнулся.
– Нелегкая у вас обязанность, мистер Готфрид! Мне рассказали о новой выходке малыша. С ним нужно колоссальное терпение. Своих предыдущих воспитателей он доводил до белой горячки. Вообразите, однажды наблюдал такую сцену: его воспитательница, молодая малокровная особа, идет по посыпанной песком дорожке, а он скачет вокруг нее и горланит: «Стервоза мисс Хиум!».
Анри оскалил белые зубы.
– Конечно же, дорогой Готфрид, я вовсе не нахожу это смешным. Напротив, Ричард в своих забавах порой себя не помнит. Но надо было видеть лицо этой бедняжки! Ха-ха-ха!
– Положение ребенка печально в первую очередь для графа, – сказал Джон, поглаживая выбритый подбородок. – Он обожает сына, не так ли?
– Да. Ричард живой портрет графини. По-моему, отец до сих пор любит ее. Сказать по правде, я никогда ее не видел. После смерти матери я несколько лет провел на Аляске, потом в Сибири. Дивные страны! Первобытный мир. Отец написал, что полюбил некую юную особу и женится на ней. Ну что же мне оставалось делать! Не спорить же с отцом! Да я и не думал, знаете ли, возвращаться. Но пришлось. Я здесь всего лишь полгода, и пробуду столько, сколько потребуется отцу.
– Его здоровье внушает опасения? – спросил Джон.
– Как вам сказать? Доктора всегда врут почем зря! Уж если они говорят – дело плохо, будь уверен, проживешь еще лет сто! Ну, а уж…
Анри развел руками.
– Я видел ее портрет в будуаре, – продолжал молодой граф. – Надо сказать правду, мистер Готфрид, она настолько красива, что я не встречал ей подобной. Но, говорят, это сущая тигрица. Спаси Господи! Я даже рад, право, что она сейчас где-то во Франции, а может и еще где… Утонченная светская женщина. Она воспитывала Ричарда как девчонку, удовлетворяла свои прихоти. Он служил ей игрушкой. Но это представитель славного рода Генри, и, благодарение Богу, она одумалась и вернула отцу ребенка!
– Значит, приехав в родовый замок, вы уже нашли Ричарда здесь?
– Да, именно так. Вначале он принял меня без восторга, так же, как и вас! Но потом привык. Он умеет быть милым, когда ему это выгодно. По-моему, он обладает тем, что у женщин часто называют шармом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55