Но это и самый опасный тип, потому что такие люди умеют предстать перед вами именно в том виде, который вам особенно приятен, а затем влезть под кожу, присосаться к вашим делам, деньгам и связям и выжать из вас все, что только можно и нельзя. Я думаю, этот дар должен быть у многих политиков, причем самых известных, и теперь я видел этот тип перед собой - в деле, в работе.
- Все получили? - говорил Рыжий какимто особым, низким и обволакивающевкрадчивым, как вкус «Старого миллионера», голосом. - Ну что вы, Султан Ашимович, не стоит! Вы же знаете, для вас я всегда… Сколько? Еще шесть для средней школы?.. Я попробую… Да не в этом дело, Султан Ашимович! Что вы! Просто, вы сами знаете, их очень медленно печатают… Конечно, я постараюсь, о чем вы говорите?! Да это я понимаю!.. Нет, зачем? Я могу и в кредит… Спасибо… Конечно… Привет вашей дочке, до свидания… - Рыжий дал отбой, посмотрел на меня и объяснил уже совсем иным, будничным тоном: - Вот, оказываю эту, как ее, гуманитарную помощь - учебники посылаю Насурбаеву для средних школ…
- Здорово! - сказал я. Действительно здорово - особенно если учесть, что «учебниками для средней школы» мы в Афгане шифровали ракеты средней дальности полета. А теперь этот Рыжий поставляет «учебники» в Среднюю Азию. Интересно, он сам так высоко взлетел или и это ему досталось по наследству от Кожлаева?
- Масик! - крикнул Рыжий за дверь. На пороге тут же вырос пятидесятилетний не то секретарь, не то охранник. Рыжий протянул ему телефонную трубку: - Забери, бля! Меня нет, понимаешь? У меня аборт, месячные, сифилис - все, что хочешь! Ты понял?
- Понял, Виктор Васильевич. - «Масик», который был старше Рыжего почти вдвое, а носил собачью кличку, испуганно взял трубку и закрыл за собой дверь.
- Не дают расслабиться, суки! Даже в субботу… - пожаловался мне Рыжий. - Да, так что? Долго ты будешь мне яйца морочить? Зачем ты к Полине ходил?
- Я уже сказал. Я же на пенсии, мне делать нечего, вот и решил узнать, почему Кожун перед смертью именно ее захотел. Неужели она самая вкусная из всех его телок?
Рыжий долго - с минуту - разглядывал меня в упор, не веря, что я сказал почти чистую правду. Потом встал, подошел к бару, плеснул себе тоже коньяка в бокал.
- Ладно. - Он выпил и поставил бокал на стол. - Может, у тебя и правда бзик на нее, со стариками это бывает. Только учти: всей твоей годовой пенсии на нее и на раз не хватит. Это ты знаешь?
- Ты же сам выдал мне штуку прошлый раз. Как аванс. Не помнишь?
- И ты их не потратил?
- Нет. В Сбербанке держу, под проценты.
- Хорошо. Экономно живешь, молодец. Я хочу тебе еще помочь. Считай, что твой договор с Кожуном продлевается: если ты найдешь эту Полину, получишь с меня еще девять штук.
Я отрицательно покачал головой:
- Нет…
- Почему? - удивился он.
Когдато в этой же комнате я уже сделал ошибку, отказавшись от денег. Теперь я не собирался повторять свою глупость и даже посмотрел на стену, где пули Кожлаева очертили в тот раз абрис моей головы. Но теперь там висела картина с идиллическим немецким пейзажем восемнадцатого века. Я сказал:
- Очень просто, Виктор. Тогда она спокойно жила в Москве, а теперь она прячется. Это меняет сумму прописью.
- Сколько ты хочешь?
- Тридцать.
Он усмехнулся:
- Десятки с тебя за глаза хватит.
- Тогда ищи ее сам.
- Ладно, двенадцать дам, но не больше.
- На женщинах нельзя экономить, Витя. Тем более в такой день. Ты только что на учебниках лимон срубил.
Рыжий пристально посмотрел на меня, но я сделал наивные глаза:
- Я имею в виду - рублями…
- Пятнадцать, - сказал он.
- И твои производственные расходы, - тут же согласился я.
- То есть?
- Ну мало ли! Может, мне придется за ней в Сибирь ехать. Я тебе представлю отчет.
- Ладно, хрен с тобой. Давай, Битюг, за работу! - Он похлопал меня по плечу, уже открыто демонстрируя свои связи с ФСБ - только там, в конторе, в кругу своих, у меня была эта кличка. - Тряхни стариной!
- Аванс нужен, юноша, - сказал я.
- Сколько?
- Пятерку.
- Масик! - опять крикнул Рыжий.
В двери снова возникло лицо пожилого секретаря.
- Принеси пятерку, - сказал ему Рыжий. «Масик» понимающе кивнул и исчез.
- Витя, - сказал я, - вопрос можно?
- Попробуй.
- На хрена тебе Полина?
- А тебе? - усмехнулся он. - Трахнуть я ее хочу. Бзик у меня на нее, понимаешь?
- Конечно, понимаю, еще бы! - усмехнулся я, не поверив ему даже на миг. - Меня отвезут в город?
И через десять минут, ликуя, грея в кармане конверт с пятью тысячами баксов и дивясь, как, оказывается, легко сделать в Москве тысячи долларов - куда легче, чем заработать даже сотню рублей! - я ехал по Рублевке обратно в Москву. Нет, всетаки зря оно называется Рублевкой. Если иметь в виду, сколько миллионов долларов проживает по обе его стороны от Москвы до Горок, то это шоссе уже давно пора переименовать в Валютное.
- Куда вам? - спросил водитель.
Конечно, если бы я ехал не в машине Рыжего, я бы первым делом остановился в «Царской охоте» и заказал себе дюжину мясных блюд. Мяса, мяса и мяса! Теперь я буду есть то, что хочу!
- В Москву, - сказал я. - На Пречистенку, 30.
- Это где «Тамерлан», что ли?
- А ты откуда знаешь?
Он усмехнулся:
- Любимое место шефа. Там берешь мясо любых сортов и сам себе жаришь.
Я изумленно посмотрел на него: неужели у меня с Рыжим действительно одинаковый вкус?

Часть вторая
Ребенок
Красиво жить не запретишь. Особенно на чужие деньги.
Поезд «Москва - Нижний Новгород» отходит с Курского вокзала в 23.40 и приходит в Нижний в 07.30 - совсем как «Красная стрела», только без питерских понтов - вагоны не красные, а обычные, зеленые. Зато «СВ» есть «СВ» - двухместные купе, чистые выглаженные простыни, два шерстяных одеяла на человека, на столике ужин в целлофановой обертке, и в такой же обертке маленький гигиенический набор с зубной щеткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23