— Прямо так и сказал? — возмутилась я, чисто по-человечески понимая проблемы женщины, сидящей передо мной.
— Да, так и сказал. Ольга тоже пыталась с ним поговорить, но он буквально вытолкнул ее из офиса.
— Ольгу Терентьеву? — переспросила я, вспомнив эту женщину — далеко не робкого десятка, очень коммуникабельную и весьма привлекательную внешне, которая была свидетельницей в одном непростом расследовании. — В это трудно поверить! По-моему, Ольга может за себя постоять…
— Да, вы правы, Ольга с детства была сорвиголовой. Но надо знать моего бывшего мужа, чтобы поверить в такое…
— Лидия Петровна, а почему вы разошлись? — спросила я, хотя еще не была уверена, что возьмусь за это дело. Сейчас во мне скорее говорило женское любопытство.
— Он закрутил роман с Нинкой Червяковой. Кстати, у нее огненно-рыжие волосы, точь-в-точь как ваш парик, поэтому я и остолбенела, когда вы, Татьяна, открыли мне дверь. Мне вдруг привиделось, что это она… Короче, об их связи судачил весь поселок, а я узнала в самую последнюю очередь, от родителей. Мой отец настаивал, чтобы я подала на развод. Николай все отрицал, хотя я потом даже застала его с Нинкой. После этого он стал обвинять в неверности меня и говорил, будто бы Катька вообще не его дочь. Поэтому-то он и слушать не стал, когда я позвонила и сказала, что ей надо делать операцию.
— Лидия Петровна, вы должны быть со мной откровенны. Может быть, он прав? — спросила я, наблюдая за реакцией Вахрушевой.
— Ой, Танечка, что вы! — абсолютно искренне возразила Лидия Петровна. — Все его слова — чистейший вымысел, чтобы оправдать свое распутство. Он такой по характеру: ему слово скажешь, а он в ответ двадцать, да все вранье! Когда мы разошлись и он с Нинкой в Тарасов уехал, я себя человеком почувствовала. Он хоть перестал меня унижать. Вот у моих родителей были совсем другие отношения. Я схоронила их обоих в прошлом году, и после этого мое материальное положение, естественно, ухудшилось. Танечка, поймите, я обращаюсь к вам только из-за своей дочери. Лично мне от него ничего не надо…
Я поняла, что настал тот момент, когда я должна сказать Вахрушевой свое окончательное решение: берусь я за ее дело или нет. Мне было очень сложно на что-то решиться, потому что не было уверенности в том, что, взявшись за эту работу, я смогу помочь женщине и ее больной дочери. И сейчас напряженно думала, проигрывая в уме несколько вариантов. Я больше склонялась к тому, чтобы деликатно объяснить Вахрушевой, что дело ее почти безнадежное, поскольку заставить бессердечного человека раскошелиться законным образом невозможно. А пренебрегать законом, рисковать своей свободой, здоровьем и репутацией на голом энтузиазме я не намерена. Я — частный детектив, а не представитель благотворительного фонда!
Я закурила вторую сигарету, продолжая анализировать создавшуюся ситуацию. Лидия Петровна не торопила меня, молчала, ничем не привлекая к своей скромной персоне внимания. Я точно знала, если бы она расплакалась или начала всячески давить на мою жалость, то моя реакция была бы обратной — я бы поскорее выпроводила ее, потому что не люблю человеческую слабость. Однако Вахрушева держалась с достоинством, и я прониклась к ней уважением. А вот ее бывший муженек, отказывающийся от своей собственной дочери, которая к тому же нуждается в материальной поддержке, которую он вполне способен оказать, начинал вызывать у меня бурю негативных эмоций. Но этого было мало для того, чтобы взяться за дело.
В данном случае я не могла дать клиентке никаких гарантий. Позволить себе рисковать репутацией, когда весь Тарасов знал, что Татьяна Иванова еще не провалила ни одного дела? Та же Ольга Терентьева разнесет по всему городу, что я стала терять квалификацию, ведь она держит рекламное агентство и общается со многими известными людьми. Я понимала, что выиграть это дело можно только шантажом, накопав на Вахрушева какой-нибудь компромат. Однако у меня не было уверенности в том, что таковой имеется. Вполне может быть, что Вахрушев законопослушный гражданин. И тут я вспомнила о своих двенадцатигранных магических помощниках — гадательных костях, которые столько раз подсказывали мне ответы на неразрешимые, казалось бы, вопросы. Это было моей спасительной соломинкой, я потушила третью сигарету, едва ее закурив, решительно встала, подошла к тумбочке в прихожей, на которой лежал рыжий парик, достала из ящика три двенадцатигранника и метнула их прямо в выдвинутом ящике. Вопрос, ответ на который я хотела получить, уже давно и прочно сидел в моей голове, поэтому никакой дополнительной настройки на восприятие информации не требовалось. Я просто хотела узнать, стоит ли мне браться за дело Вахрушевой.
Кости показали сочетание: 18+12+34, что означало: «Вы будете приятно удивлены тем, как стремительно события приобретут благоприятный для вас оборот». Толкование было однозначным, поэтому я вернулась в комнату и сказала Лидии Петровне, что берусь за ее дело.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила Вахрушева и, опередив мое следующее заявление, добавила: — Ольга говорила, что ваши услуги недешевы, она дала мне денег, чтобы я могла расплатиться. Вот посмотрите, этого достаточно?
Я взглянула на несколько купюр евро. Это было гораздо меньше, чем я получила за последнее дело, но значительно больше, чем хотела запросить сейчас. Я поняла, что именно на такую сумму Ольга Яковлевна Терентьева оценила хамство Вахрушева по отношению к своей персоне, и утвердительно кивнула головой.
— Так, теперь давайте обсудим детали, — убирая новенькие купюры евро в шкаф, сказала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10