Однако никто этого не сделал.– Дело в том, что в то время никто по-настоящему не понимал…– Думаю, многие понимали, Рикки. Когда я летел сюда, пилот сказал, что ему запрещено выходить из вертолета. А отсюда следует, что здесь было опасно.Рикки покачал головой:– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Душ помог – я простоял под ним минут двадцать. Когда я вышел из ванной, у моей двери сидел Рикки. Он принес недостающий программный код, которым я интересовался, – это было подобие мирного предложения.– Извини, что так вышло, – сказал он. – Мне понадобилось время, чтобы отыскать его.Я просмотрел листок и, закончив, сказал:– Этот код почти ничем не отличается от начального варианта.– Ну да. Изменения были минимальными. Не понимаю, зачем он тебе так понадобился. – Он пожал плечами. – Я хочу сказать, как только мы потеряли управление роем, точный код программы утратил, по-моему, особое значение.– А как вы потеряли управление? В этом коде эволюционный алгоритм отсутствует.Рикки развел руками:– Джек, если бы мы знали это, мы знали бы все.– Да, но меня-то просили приехать сюда, чтобы разобраться в проблемах с программой, которую написала моя команда. Меня уверяли, будто агенты просто сбиваются со следов цели.– Они перестали слушаться радиосигналов – это и значит сбиться со следа цели.– Но код же не изменился.– Да, однако код сам по себе никого уже особо не волнует. Поведение, порожденное кодом, – вот что теперь важно. Потому тебя и попросили нам помочь. Ведь это же твой код, правильно?– Правильно, а рой – твой.– Тоже верно.Он пожал плечами и ушел. Я некоторое время вглядывался в листок, потом скомкал его и бросил в мусорную корзину.
Я решил сходить проведать Чарли. Он все еще спал. Мимо проходил по коридору Бобби Лембек.– Давно он спит? – спросил я.– С самого возвращения.– Ты не думаешь, что его надо разбудить и осмотреть?– Да нет, пусть себе спит. Осмотрим его после ужина.– А когда ужин?– Через четверть часа. Я за повара.
Это напомнило мне, что к ужину я должен позвонить домой. Я вернулся к себе, набрал номер. На звонок ответила Эллен:– Алло? Слушаю!Судя по голосу, она пребывала в запарке. На заднем плане плакала Аманда, Эрик кричал на Николь.– Привет, Эллен, – сказал я.– О, слава богу! Ты должен поговорить с дочерью. Николь, это твой отец.Она явно протягивала Николь трубку.Я смотрел на стоявший передо мной монитор. На нем сменялись картинки, получаемые со всех камер системы безопасности. На одной из них был виден мотоцикл, валявшийся у двери силовой подстанции. На другой – наружная стена склада с распахнутой дверью, за которой различались очертания тела Рози. Что-то в этой картинке не давало мне покоя. Что-то тревожило.– Пап, ничего особенного не произошло, – говорила Николь. – Эрик пришел ко мне в комнату и сбросил на пол все мои книги. Я велела ему их собрать. Он отказался и обозвал меня нехорошим словом, тогда я взяла его компьютерную игру и спрятала. Только и всего.Сегодня не стало двоих людей. Я сам едва не погиб. И теперь моя семья, еще вчера бывшая самым важным, что есть в моей жизни, казалась мне далекой и незначительной.– Николь, ты должна слушаться Эллен. До моего возвращения она – главная в доме. Поэтому, если она велит тебе сделать что-то, будь добра, делай.Потом я поговорил с Эллен и постарался, как мог, ободрить ее. Во время нашего с ней разговора на мониторе опять появилось изображение с установленной у склада камеры. Я снова увидел дверь, стену склада. Я не понимал, что же не дает мне покоя.А потом понял.Тела Дэвида там не было. Я же видел, как оно сползло по двери и исчезло из виду, стало быть, ему полагалось лежать снаружи.Тем не менее тело отсутствовало.Возможно, я ошибался. А возможно, тело утащили койоты. В любом случае, если тело Дэвида исчезло, я сейчас ничего на этот счет предпринять не мог.
Было около семи, когда мы уселись за ужин в маленькой кухне жилого модуля. Бобби раздал нам тарелки с овощной смесью и равиоли под томатным соусом. Я был очень голоден и быстро проглотил все, что лежало у меня на тарелке.Мэй за едой по обыкновению молчала. Сидевший рядом с ней Винс Рейнольдс шумно чавкал. Рикки сидел на другом конце стола, глядя в тарелку и стараясь не встречаться со мной взглядом. Никому не хотелось упоминать о Рози и Дэвиде, однако их пустые стулья говорили сами за себя.Бобби спросил меня:– Так ты собираешься выйти ночью?– Да. Когда здесь темнеет?– Солнце заходит примерно в семь двадцать, – сказал Бобби.– Значит, выходить надо где-то около десяти.– Думаешь, получится выследить рой? – спросил Бобби.– Может быть. Чарли основательно его опрыскал.– И в результате сам теперь свечусь в темноте, – хохотнув, сообщил Чарли.Он вошел в кухню и уселся за стол. Все с радостью поприветствовали его. Я спросил, как он себя чувствует.– Порядок. Небольшая слабость. И голова болит адски.– У меня тоже.– Ты не думаешь, что эти штуковины забираются человеку в мозг? – спросил Чарли. – Они достаточно малы, чтобы забраться куда угодно. Может быть, мы с тобой инфицированы, а, Джек?– Тебя это, похоже, не очень пугает, – сказал Рикки.– Ну а что теперь с этим поделать? Только одна надежда и осталась – что удастся и тебя заразить. Слушайте, а неплохие спагетти.– Равиоли, – сказал Бобби.– Ребята, – перебил я их. – У нас здесь кого-нибудь не хватает?– Вроде бы нет, а что?Я ткнул пальцем в монитор:– Кто это стоит там, в пустыне? День шестой: 19.12 О черт! – произнес Бобби.Он выскочил из-за стола и выбежал с кухни. Мы все последовали за ним в мастерскую, по стенам которой висели большие экраны.Рикки на ходу сказал по рации:– Винс, запри нас.– Мы заперты, – ответил Винс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51