Я не хочу, чтобы ты целыми ночами болтала по компьютеру с подружками.– Мам… – обиженно сказала Николь.– И нечего смотреть на отца. Сейчас я разговариваю с тобой.Я обнял Джулию за плечи и сказал:– Да, действительно уже поздно. Хочешь чая?– Джек, я разговариваю с Николь. Пожалуйста, не вмешивайся.– Милая, мы договорились, что она может не ложиться до десяти. Не знаю…– Если она сделала свое домашнее задание, ей надо тут же отправляться в постель. Я не желаю, чтобы она день и ночь сидела за компьютером.– Она этого и не делает.Тут Николь залилась слезами и, вскочив на ноги, закричала:– Ты всегда ко мне придираешься! Ненавижу!Она убежала в ванную и хлопнула дверью. Шум разбудил малышку, и та расплакалась. Джулия повернулась ко мне:– Будь любезен, Джек, позволь мне самой разобраться с детьми.И я ответил:– Ты права. Прости.
По правде сказать, я так вовсе не думал. Я думал, что она не права.В последнее время мне начало казаться, что Джулия изменилась. Стала более напряженной, жесткой.Аманда рыдала. Я вытащил ее из кроватки, прижал к себе и проверил, не мокрая ли она. Мокрая. Я положил ее на столик и начал менять ей подгузник. Джулия спустилась вниз.Я решил, что надо дать малышке бутылочку, и понес ее на кухню. Свет там был потушен, горели лишь лампочки над разделочным столом.Джулия сидела за столом посреди кухни и прямо из бутылки пила пиво.– Когда ты наконец-то найдешь работу? – спросила она.– Я пытаюсь.– Правда? И когда ты в последний раз ходил на собеседование?– На прошлой неделе.Джулия хмыкнула.– Хорошо бы тебе поторопиться, а то нынешняя ситуация уже начинает меня бесить.Я подавил вспышку гнева.– Знаю. Нам всем нелегко, – сказал я, искоса глядя на нее.В свои тридцать шесть Джулия была по-прежнему хороша – изящная, темноволосая и темноглазая, со вздернутым носиком и чем-то таким во всем облике, что принято сравнивать с игристым вином. В отличие от многих деловых женщин она оставалась привлекательной и простой в общении. Джулия легко обзаводилась друзьями, славилась самообладанием и почти никогда не выходила из себя.Хотя сейчас она, конечно, была взбешена. Даже смотреть на меня не желала. Сидела в полумраке за круглым кухонным столом, уставясь перед собой в пространство. Глядя на нее, я вдруг понял, что она изменилась и внешне. Разумеется, в последнее время она сильно похудела – работа отнимала у нее много сил. Лицо ее отчасти лишилось прежней мягкости, стало более резким, но в чем-то и более завораживающим.И тут я сообразил, что в ней изменилось все – повадки, внешность, настроение, буквально все, – и меня словно озарило почему: у моей жены роман.Я где-то читал, что так часто бывает: муж лишается работы, жена перестает его уважать и начинает погуливать. Неужели это правда? Или я просто устал и выдумываю всякие глупости? Вероятно, дело в том, что я сам ощущаю себя неполноценным, непривлекательным. Отсюда и проистекает моя неуверенность в себе.Но никакие разумные доводы мне не помогали. Я был уверен, что моя догадка верна.Аманда с удовольствием присосалась к бутылочке. В этой полутемной кухне она смотрела на меня тем странно пристальным взглядом, которым часто смотрят младенцы. Спустя немного она закрыла глазки и перестала сосать. Я положил ее головкой на плечо, чтобы она срыгнула, и отнес обратно в спальню. Уложил в кроватку, выключил ночник. Повернувшись, чтобы выйти, я увидел в дверном проеме силуэт Джулии. Она шагнула ко мне. Я замер. Джулия обняла меня, положила голову мне на грудь.– Пожалуйста, прости меня, – сказала она. – Ты все делаешь чудесно. Я просто ревную, вот и все.Плечо мое намокло от ее слез.– Понимаю, – сказал я, прижимая ее к себе. – Все в порядке.Я ждал, что напряжение, сковавшее мое тело, ослабнет, однако этого не произошло. Я был насторожен. Меня обуревали подозрения.
Из душа она прошла в спальню, вытирая полотенцем короткие волосы. Я сидел на кровати, пытаясь досмотреть окончание игры. Мне вдруг пришло в голову, что прежде Джулия душ на ночь не принимала – только по утрам, перед работой. Теперь она, приходя домой, нередко направлялась прямиком в душ, даже не поздоровавшись с детьми.– Как прошла твоя презентация? – спросил я, выключая телевизор.– Что?– Презентация. У тебя же сегодня была презентация.– Ну да. Мы ее провели. Когда техника наконец заработала, все пошло хорошо. У меня есть запись. Хочешь посмотреть?Я удивился. Пожал плечами.– Да, конечно.– Мне действительно хочется узнать твое мнение, Джек.Я отметил покровительственные нотки у нее в голосе. Я смотрел, как она вставляет диск в плеер, как возвращается к постели, чтобы устроиться в ней рядом со мной. Все очень уютно, как в прежние времена. Все еще чувствуя себя неспокойно, я обнял ее.– Ну вот, поехали, – сказала она, указывая на экран.Замелькали черно-белые полосы, потом появилось изображение. Джулия находилась в просторной лаборатории, обставленной как операционная. На металлическом столе на колесах лежал мужчина, к руке его была подведена трубка для внутривенных вливаний, рядом стоял анестезиолог. Над столом висела круглая металлическая пластина метров двух в диаметре. Вокруг стояло множество мониторов. На переднем плане вглядывалась в один из них Джулия. Рядом с ней застыл видеотехник.– Ужас что такое, – говорила она, указывая на монитор. – Откуда эти помехи? Я не могу показывать инвесторам изображение такого качества. С Марса и то лучше картинки приходят. Сделайте что-нибудь.Джулия, лежавшая рядом со мной на кровати, сказала:– Я и не знала, что они все это записывают. Это еще до начала презентации. Перемотай вперед.Я нажал кнопку на пульте, подождал несколько секунд и снова включил воспроизведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51