Я взглянул на других. Все закивали, соглашаясь с ним.– Ну хорошо. Осмотрю его прямо там.– Ты действительно хочешь выйти?– Да почему бы и нет? Должен сказать вам, ребята, по-моему, вы слишком разволновались. Облако не опасно. Так что я выхожу. – Я повернулся к Мэй: – У тебя есть что-нибудь, чем можно вскрыть кролика, и…– Я пойду с тобой, – негромко сказала она.– Спасибо.Меня несколько удивило, что именно Мэй первой вызвалась пойти со мной. Хотя, с другой стороны, она, как работавший в поле биолог, более других привычна к опасностям реального мира. Как бы там ни было, ее решение, похоже, сняло нависшее в комнате напряжение.Мэй пошла за хирургическими инструментами. И именно в эту минуту зазвонил телефон. Винс, ответивший на звонок, повернулся ко мне:– Ты знаешь кого-нибудь по имени доктор Эллен Форман?– Да.Это звонила сестра.– Она на линии. – Винс передал мне телефон.– Алло, Эллен? Все в порядке?– Конечно. Все хорошо. – Протяжный вздох. – Просто не знаю, как ты с этим справляешься, вот и все.– Устала?– Как никогда в жизни.– Как там Аманда?– Получше. Она сейчас спит. Мы с ней немного погуляли в парке.– Хорошо, хорошо… Эллен, я тут завяз в одном деле…– Джек, Джулия несколько минут назад звонила из больницы. Когда я сказала, что ты уехал в Неваду, она здорово расстроилась.– Вот как?– Сказала, что ты ничего не понимаешь. И все только испортишь. Что-то в этом роде. Думаю, тебе лучше позвонить ей.– Ладно. Позвоню.– К ночи вернешься?– Не сегодня, – ответил я. – Завтра. Слушай, Эллен, мне надо идти…– Если сможешь, позвони во время ужина детям. Тетя Эллен – это, конечно, очень хорошо, но все же это не папа. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.Я ответил, что постараюсь позвонить.
Мы с Мэй стояли у двойных стеклянных стен внешнего воздушного тамбура, перед самым выходом из здания. Рикки мрачно наблюдал за нашими последними приготовлениями.– Ты правда уверен, что это необходимо? Ну, выходить наружу? – спросил он.– Рикки, за то время, что мы препираемся, мы уже успели бы сходить туда и вернуться, – ответил я.Я прошел через стеклянную дверь, остановился в тамбуре. Дверь с шипением закрылась за мной. Просвистели, теперь уже привычно, струи воздуха, и передо мной растворились вторые стеклянные двери. Я прошел сквозь них к стальной внешней двери, и в воздушный тамбур вошла Мэй.Я чуть приоткрыл внешнюю дверь. Резкий, слепящий свет лег на пол жаркой полоской. В лицо мне полыхнуло горячим воздухом. Рикки сказал по внутренней связи:– Удачи, ребята.Я набрал воздуха в грудь, распахнул дверь пошире и вышел в пустыню. Ветер стих, стояла удушающая утренняя жара. Где-то щебетала птица – единственный звук, нарушавший безмолвие.Я был уверен, что рои не опасны. Однако теперь, когда я оказался снаружи, теоретические выкладки поутратили свою убедительность. Я окинул взглядом мерцающий горизонт, отыскивая черные пятна. Ни одного.Мы с Мэй направились к кролику, до которого было метров пятьдесят. Почти сразу сердце мое заухало, я начал обливаться потом. Я понимал, что это Рикки напугал меня, но ничего не мог с собой поделать. И все время оглядывал горизонт. Мэй шла в паре шагов позади меня.– Ты как? – спросил я.– Буду рада, когда все это закончится.Наконец мы дошли до кролика, окруженного зудящим черным облаком.– Это всего-навсего мухи, – успокоила меня Мэй.Она присела над трупиком, не обращая внимания на мух. Вытащила две пары резиновых перчаток, протянула одну мне. Потом расстелила на земле квадратный кусок полиэтиленовой пленки и переложила на нее кролика.Пока Мэй расстегивала молнию небольшой сумки с инструментами, я присел рядом с ней на корточки. От трупа ничем не пахло. И никаких внешних признаков того, что могло бы вызвать смерть кролика, я не видел.Мэй произнесла:– Бобби? Ты меня записываешь?В наушниках прозвучал голос Бобби:– Направь камеру вниз.Мэй дотронулась до камеры, закрепленной на ее солнечных очках.– Еще немного… еще… Хорошо.Мэй вертела кролика в руках, оглядывая его со всех сторон. И быстро диктовала при этом:– Внешний осмотр животного ничего ненормального не показал…Мэй перевернула зверька на спину, рассекла скальпелем брюхо. Открылась красная полость, потекла кровь. Я увидел кости грудной клетки и розоватые завитки кишок. Мэй продолжала говорить, отмечая цвет и текстуру ткани. Все в норме. Мэй ударом скальпеля рассекла желудок. Из него вылилась мутная зеленая жижа, и Мэй снова сказала, что все нормально. Проведя пальцем по стенке желудка, она остановилась.– М-м. Посмотри-ка сюда, – сказала она.– Что?– Вот здесь.Несколько участков желудка отливали краснотой и слегка кровоточили. В середине этих участков я различил черные пятна.– А вот это ненормально, – сказала Мэй. Она взяла увеличительное стекло, пригляделась как следует, затем продиктовала: – Вижу черные области от четырех до восьми миллиметров в диаметре. Это, как я предполагаю, скопления наночастиц на внутренней оболочке желудка.– Наночастицы в желудке? – сказал я. – Как они туда попали? Кролик что, съел их? Проглотил ненароком?– Сомневаюсь. Я бы сказала, они сами туда проникли.Я нахмурился:– Хочешь сказать, они специально вползли по…– По пищеводу. Да. Во всяком случае, я так думаю. Говоря со мной, она продолжала вскрытие. Взрезала ножницами грудину, пальцами раздвинула грудную клетку.– Подержи здесь.Я раздвинул кости, как это только что сделала она. Края у костей были острые.– Легкие ярко-розовые, плотные, внешний вид нормальный.Мэй скальпелем надсекла одно легкое, потом еще раз и еще. Наконец показалась бронхиальная трубка, и Мэй вскрыла ее. Изнутри трубка была черной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51