Ты об этом знал. И с работой не справился.
— Найди другого.
— Найду, как только ты предоставишь мне эту возможность.
— Ярослав, — позвала Ингегерд.
— Да?
— Не надо этого.
— Наивная ты, Ингегерд, — Ярослав заложил руки за спину. — Думаешь, зачем мне Александр предоставил этих самых кососотенцев? А уж он-то знал, что Ликургус здесь. И даже знал, что он согласится.
— Чтобы бежать…
— Чтобы бежать, достаточно было Хелье с его другом. Хотя, нет, не знаю, друга его сегодня я видел с Марьюшкой. Ну так одного Хелье бы хватило. Хелье умеет находить пути.
— Ты знаешь, где Хелье, князь? — спросила Эржбета.
— А? Нет, не знаю. При чем тут Хелье? Речь о другом. Ликургус. Действовать нужно… — он взглянул на Эржбету, — молниеносно, не оставляя следов. Согласен ли ты возглавить добрыниных горлохватов?
Яван некоторое время молчал, угрюмо глядя в пол.
— Половина из них знает меня лично, — сказал он наконец. — Как Явана.
— Это ничего, — успокоил его Ярослав. — Я уверен, что ты не забыл, как пресекается в военное время панибратство. Каким именно способом. Меня возьмешь помощником?
Яван внимательно посмотрел на Ярослава.
— Стало быть… — сказал он. — Грех пополам, князь?
— Да.
Эржбета улыбнулась неприятно.
— Князь, — вмешался Жискар, — ты не знаешь, на что идешь. Не… как это… не ведаешь, что творишь.
— Ведаю, Жискар.
— Ты рассуждаешь, как тупой бельгиец! Ты никогда такого не видел. Не можешь вообразить…
— Значит, настало время увидеть, — отрезал Ярослав. — Все по правилам Дикого Отряда, не так ли, Ликургус?
Яван посмотрел на Эржбету. Она улыбалась — зловеще ли, грустно ли — это в ее случае все равно. Нет в Эржбете добра. Эржбета помнит договор, и ничего кроме договора для нее не существует.
— Тогда я тоже поеду, — сказал Жискар.
— Нет, — ответил Ярослав. — Ты не поедешь. Твое дело охранять семейный очаг и престолонаследника. Меня только во вторую очередь. Знаешь Краенную Церковь?
— Знаю.
— Езжайте туда. В Новгороде вас не тронут.
— Я бы подождал здесь, если уж ждать.
— Нет, не надо. Спьены последуют за мной, мы их попытаемся…
— Уничтожить, — сказал Жискар.
— Возможно. Но всех — вряд ли получится. На дворе ночь. И они вернутся — именно к этому дому. Это совершенно ни к чему сейчас. А что с тобою делать, девица? — спросил Ярослав Эржбету.
— Что же. Я еду с вами.
— Ты?
— Конечно.
— Не место тебе там.
Она странно на него посмотрела.
— Я, вроде бы, еще ни на что не согласился, — заметил Яван.
— Соглашайся скорее, — сказал Ярослав. — Время дорого. Обещаю тебе, что не выдам тебя Базилю.
Яван улыбнулся и покачал головой.
— Сделаю все, что попросишь, — добавил Ярослав. — Скорее, Ликургус. Ну же.
— Часть этих… из Косой Сотни… — сказал Яван, помявшись… — Они подчиняются Неустрашимым. Не принадлежат к Содружеству, но имеют с ним связь. Это, конечно, глупо, но так есть.
— Ты опасаешься, что они не послушают тебя из-за этого? Добрыня не имел связей с Содружеством, — ответил Ярослав.
— Это не совсем так.
— Жискар, дай мне мой мешок, вон лежит.
Запустив руку в мешок, Ярослав достал из него малых размеров ларец, переданный ему давеча Гостемилом. Вынув из ларца амулет на цепочке (сверд и полумесяц), он протянул его Явану.
— Этого достаточно, надеюсь?
Яван взял амулет, перевел глаза на князя, снова на амулет.
— Хорошо, — сказал Яван. — Я согласен. К этому в любом случае шло. Судьба. Она едет, — он кивнул в сторону Эржбеты. — С нами.
— Она?…
Яван раздраженно поморщился.
— Гадина, — сказал он, надевая амулет себе на шею. — Убийца.
Эржбета издала зловещий смешок. Ярослав недоуменно посмотрел на нее.
— На сто шагов белке в глаз попадает, сволочь, — сказал Яван. — Это она только с виду женщина. — Пусть едет. Может ее хоть на этот раз копьем заденут, или свердом резанут. Вряд ли, конечно.
Он вышел из занималовки первым. Посмотрел на ратников в столовой. Распахнул дверь на улицу. Небо подернулось тучами. Придется брать факелы. И что-то еще. Что? А. Вспомнил.
Он вернулся в дом, зажег свечу, отворил дверцу подвала, спустился по крутой лестнице вниз и оглядел помещение. Четыре вместительных жестяных сосуда стояли себе в углу. И еще бы десять лет стояли. Но нет. Он подошел к сосудам и приподнял один из них. В сосуде булькнуло. Яван пристроил свечу на выступ в стене и выбрал из шести свердов самый старый и, очевидно, самый надежный. Константинопольский. Сняв мягкие новгородские сапожки, он подождал, пока остынут подошвы и натянул боевые сапоги с отворотами. Перевязь. Сверд. Малых размеров щиток крепится к локтю. Он оглянулся на сосуды. Тащить их наверх самому — ниже достоинства военачальника. Бледный, надменный, с жестоким тонким контуром губ, с холодными зелеными глазами, военачальник поднялся по ступеням и остановился у двери столовой. Дверь в занималовку открылась, на пороге появился Ярослав. Он чуть не прошел мимо Явана, не узнав его. Впрочем, Явана здесь больше не было. Был Ликургус.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. ЧЕТЫРЕСТА ЛУЧШИХ МУЖЕЙ
Ремесленник Осмол, живо интересовавшийся политической обстановкой в городе, не любил тем не менее смешивать приятное с полезным. Интерес его к перемещениям в детинце был строго абстрактным, и поэтому Осмол, выполнив очередной заказ купца (четыре малых ларца, ларчики под роспись) удивился, прибыв на торг сразу после суда над Детином, который он из-за работы пропустил — удивился тому, что купец ларчики, весьма добротно сработанные, взял без особого энтузиазма, заплатил лишь часть уговоренной суммы, а с новыми заказами, чуть поколебавшись, решил повременить. В мебельной лавке на Осмола и вовсе посмотрели косо и сказали, что скаммели — слишком дорогое по нашему времени удовольствие, а ховлебенки население научилось делать само, без помощи ремесел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138