Вон Яван сидит — спроси его. Яван! Ты знаешь кого-нибудь, кто хотел бы встать во главе такой вылазки? Чтобы половину леса утопить в крови? Перерезать вдвое больше людей, чем перерезали они? Никакие почести, никакая слава не оправдают такого, если это вообще возможно. А скорее всего, эти из Косой Сотни давно все от безделья спились и ни на что неспособны. В этом случае тоже будет резня, только резать будут нас.
— Тише, — сказал Ярослав.
— Более того, — не унимался Жискар. — Если Косая Сотня действительно то, что о ней говорят — ей нужен соответствующий полководец. Они слушали Добрыню. Тебя они слушать не будут. Меня тем более. Да я и не говорю по-славянски. Как охрана они хороши. Сказал ведь Александр — путь в Сигтуну открыт, если с ними. Вот и воспользуйся, а там видно будет.
— Если я им воспользуюсь, Новгородом будет владеть Житник.
— Недолго.
— Долго. Житника я хорошо знаю. А восемьдесят конников стоят трехсот двадцати пехотинцев. Силы почти равны.
Жискар пожал плечами.
— Нет, — сказал он. — Если Косая Сотня — то, что про нее рассказывают, они, может и сумеют вывезти нас отсюда, но в бой они ни под твоим, ни под моим командованием не пойдут. Им нужен кто-то, похожий на них самих. Человек, которому нечего терять, человек с темной душой. Убежденный безжалостный убийца. Бытует мнение, что таких много. На самом деле это не так.
— Найдем такого.
— Где ты такого найдешь, да еще за одну ночь? Да еще такого, который вдруг будет тебе верен?
— Попрошу Ляшко.
— Ляшко? Он в столовой теперь пьянствует с соратниками. Ляшко, во-первых, дурак…
— Для таких дел ума много не надо.
— … а во-вторых, вовсе не безжалостный убийца. Неженка твой Ляшко. Он рот не успеет открыть, чтоб приказ отдать, как кто-нибудь из Косой Сотни выпустит ему кишки, просто для забавы. Добрыня — да, тот мог. Судя по тому, что я о нем слышал. Так что, если ты не собираешься посылать во все территории биричей, чтоб объявляли, что разыскивается скрывающийся от Базиля военачальник Ликургус — давай-ка мы дождемся головорезов, погрузимся, и двинем на север, пользуясь тем, что им за это заплатили. Они над нами будут посмеиваться весь путь, но это не очень страшно.
Дверь спальни распахнулась. Эржбета встала сумеречной статуей на пороге.
— Пора, Яван, не так ли, — сказала она. — Час настал. Договор остается в силе.
Он затравленно посмотрел на нее. Ингегерд вскрикнула и отодвинулась от двери. Ярослав и Жискар схватились за сверды.
— Обременяющая женщина, — вспомнил Жискар.
— Ты все искала момента, — сказал Яван. — Все ждала, и вот момент представился. Наконец-то.
— Не выйдет, — сказала Явану Эржбета. — Если мы будем отвечать, то только вместе.
— Не за что отвечать! — крикнул Яван.
— Ты думаешь? И что же, убитые болгары тоже так думают?
— Я принял постриг! — крикнул Яван, поднимаясь с ховлебенка. — Я был готов! Ты, хорла, во всем виновата! Ты меня тогда сбила с толку!
— Ну конечно же! Именно я во всем виновата! И ты думаешь, что постриг все оправдывает? Что договор больше не действует?
— Я дал обет. Ты сказала мне, что тоже дала обет!
— Я похожа на женщину, которая дает обеты? Тебе хотелось мне верить, и ты поверил. Ничтожество.
Яван кинулся к ней и схватил ее за горло. Лицо его и пальцы побелели.
— Это ты тоже умеешь, — сдавленным голосом но спокойно сказала она. — Что ж, давай. Говорят, убиенные без суда попадают в число спасенных. Души меня, Яван, а сам иди туда, где тебе уготовлено место.
Яван разжал пальцы. Судьба, подумал он.
— Ты сделаешь то, что тебя сейчас попросят, — сказала ему Эржбета.
— Не сделаю.
— Сделаешь. Договор существует. Договор в силе.
Яван повернулся к ней боком. У него задергалась щека.
— Вы еще долго будете разыгрывать тут непонятную сцену? — спросил Жискар. — Ты все это время под дверью подслушивала?
— Не объяснишь ли ты мне, Яван, — сказал Ярослав, — что она здесь делает?
— Вам нужен военачальник Ликургус? — спросила Эржбета. — Он перед вами.
Жискар мигнул и посмотрел на Явана. И Ярослав посмотрел на Явана, и Ингегерд тоже. Она была единственная в помещении, никогда не слышавшая о военачальнике Ликургусе.
Ярослав подошел ближе к Явану и попытался заглянуть ему в лицо. Яван отвернулся.
— То-то я все время думал, что что-то не так, — задумчиво сказал Ярослав. — Будто маска какая-то. Вроде бы человек из кожи вон лезет, чтобы казаться услужливым да рассудительным. Будто хочет понравится всем. И видно, что старается, а получается плохо. Стало быть, ты Ликургус. Интересно. Примерно таким я тебя и представлял себе.
Он отступил к стене и замолчал, продолжая разглядывать Явана.
— А ведь что самое-то мерзкое, — сказал Яван, обращаясь к Эржбете, но не глядя на нее. — Ведь не от разума и не по расчету ты все это делаешь. Какой там расчет, тебе самой выгоды от этого никакой нет. А просто потому, что тебе ничто не доставляет больше хвоеволия, чем хаос. Хоть бы и себе самой в ущерб.
— Я не для себя стараюсь, — сказала она.
— О, да, еще про дочь мне свою расскажи, все для счастья детей…
— Не заговаривай мне зубы, Ликургус. Не уклоняйся от долга.
Он резко повернулся к ней.
— Нет, нет, Яван, — сказала она насмешливо, — это уже было, только что. Не надо меня больше душить.
После непродолжительной паузы, Ярослав решил, что пора брать инициативу в свои руки.
— Ну так, значит, Ликургус, раз ты не смог мне достать денег, то послужи-ка мне в другом деле, может лучше получится.
— Я тебе все объяснил по поводу денег, князь.
— А мне нужны были как раз деньги, а не объяснения.
— Ты бы их получил.
— Мне они нужны были до захвата власти Житником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138