Посмотрим, как эти убийцы будут реагировать. Если никак, то мы вернемся сюда, и уже все вместе…
— Плохой план, — заметил Жискар. — Как гусей дразнить. Туда, сюда, потом еще раз туда.
— Нужно идти всем вместе и сразу, — твердо сказала Ингегерд. — И будь что будет.
Ярослав кивнул и посмотрел на Жискара и Ляшко. Те тоже кивнули.
— Ингегерд, тебе не трудно идти? — спросил Ярослав.
— Нет, я ничего.
— Может, тебя понести?
— Нет, не надо.
Она поднялась с ложа.
Они спустились вниз и вместе с остальными четырьмя вышли из терема. Движение на поле снова прекратилось, провинциалы с повязками смотрели на процессию. Проходя мимо Валхаллы, князь, княгиня и охрана услышали шум и смех. В Валхалле, очевидно, праздновали победу.
Странные, строительного толка, звуки доносились от пристани. Миновав Валхаллу, князь и остальные стали было спускаться по пологому склону, и вдруг замерли — все.
Человек сорок ратников с увлечением рубили топорами ладьи, выволочив их на берег. Все ладьи. Трещали борта, летели щепки, валялись на земле срубленные мачты.
— Э! Что здесь творится! — крикнул Ярослав, уже не сдерживаясь. — Вы чего, люди добрые, страх и стыд потеряли?
Ратники с голубыми повязками продолжали рубить, и только один из них, очевидно их начальник, распрямился и посмотрел в сторону Ярослава. Ярослав, отстранив Ляшко и Жискара, пытавшихся его остановить, направился прямо к ратнику.
— Не серчай, князь, — сказал ратник. — У нас приказ есть, мы приказу подчиняемся.
— Чей приказ?
— Детинца.
— В детинце приказы отдаю я!
— Только когда ты там. А когда тебя нет, их отдает посадник.
Подоспели Жискар и Ляшко. Остальные охранники остались с Ингегерд.
— Сколько у нас повозок? — быстро спросил Ярослав у озабоченного Жискара.
— Пять, — ответил Жискар. — Все поместимся.
Стоят ратники и рубят ладьи. И даже не обращают внимания на князя. Княжеской власти здесь больше нет. Двести человек полегло, как не было их. Все, кто оставался мне верен. И славяне, и варанги. В плен здесь не брали. Пятно крови. А вон еще. И еще. А вон шлем валяется, не успели подобрать.
Ратник продолжал смотреть на Ярослава, помахивая топором.
— Не уезжай, князь. Чего тебе там делать, в чужих краях.
— Думаю, это мое дело, уезжать мне или нет, — строго сказал Ярослав.
— Теперь уже не твое. Не велено тебя отпускать. На всех дорогах стоит стража. Приказ был тебя возвращать, куда бы ты не подался. Так и сказано было, никаких, мол, путешествий. Кроме Новгорода. В Новгород можешь ехать, препятствовать тебе не будут.
Это новгородское «на дорогах» почему-то показалось князю особенно неприятным.
— Ты, молодец, язык не распускай, — зло бросил ему Жискар. — Чинить препятствия князю есть преступление, а всякое преступление наказывается.
Начальник ратников хохотнул, пожал плечами, и пошел обратно — дорубать ладьи.
— Что же теперь? — спросила Ингегерд, подходя.
Ярослав некоторое время раздумывал.
— Что ж, — выговорил он наконец тихо, — здесь нам делать нечего. Нужно ехать в Новгород. Жалко, что приедем только к вечеру. Переночуем… эх, ни одного верного человека нет! Можно было бы к Викуле податься, но не хочется рисковать зря. Викула живет в стороне, это не новгородское направление. Ну… допустим… О! Заночуем у Явана. Жискар, ты знаешь, где он живет?
— Да.
— Хорошо. Едем к нему. А завтра, ближе к полудню, ты останешься с ратниками и Ингегерд, а я пойду на вече.
— Зачем?
— Речь произносить.
— Время речей не прошло ли?
— Время речей никогда не проходит, Жискар. В начале было слово.
— Что же ты им скажешь? Новгородцам?
— Еще не знаю. Одно дело — произносить речи, сидя в седле, в княжеском корзно. Слушают тебя, что бы ты не нес, любые глупости. Другое дело — быть никем, а чтобы слушали. Нужно говорить, чтобы было занятно. Попробую, вдруг получится.
— Большой риск.
— Да. Но выхода нет, Жискар. Сколько у Житника людей? Набрал он себе разных, из окрестных земель. Ну, четыре тысячи. Ну семь! Допустим. А новгородцев — шестьдесят тысяч. И если новгородцы возмутятся, то мало ли что может произойти. Скажу им, что Житник привел в город Свистуна.
— А это он его привел?
— Не знаю. Скорее всего да. Там видно будет. Впереди вечер и ночь, придумаю что-нибудь. Пойдем к повозкам. Обычным шагом. Вперед.
Им никто не препятствовал. Погрузились. Пять повозок проследовали в новгородском направлении. Рубка ладей закончилась, ратники смотрели князю вслед.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. В ДОМЕ ЯВАНА
— Как? Опять ты? — удивился повар Явана, открывая дверь и видя перед собою Эржбету.
— Ты недоволен?
На всякий случай, памятуя о пощечине, повар отстранился.
— Да уж заходи, заходи. На стол накрывать?
— Накрой, если тебя не затруднит.
Яван вышел в занималовку из спальни, потягиваясь, в портах и рубахе, босой.
— Не сговорилась с кем, опять ко мне? — спросил он.
Эржбета повернулась к нему и не вставая водрузила одну ногу на ховлебенк, а другую оставила на полу.
— Что-то происходит в городе, — сказала она.
— Происходит… Да, наверное.
— Не видел ли ты Хелье?
— Хелье? — удивился Яван. — Нет. А что?
— Он куда-то пропал.
— А тебе об этом не сообщил. Невежа. А у тебя наверное есть к нему предложение.
— Есть.
— Ты весь Новгород предложениями засыпала. Нельзя ли пореже. Есть другие города — Псков, Константинополь. И в Иберии еще есть такой… как бишь его… стены там еще такие толстенные…
— Ты не знаешь, где Хелье?
— Нет.
— Ладно. Поверю. Ты спешишь куда-то?
— Мне нужно одеться.
— Одевайся.
— И сходить… проводить одну особу к месту проживания.
— Особу. Какую особу.
— Она сейчас в спальне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138