Поэтому источником шороха мог быть только человек. Или несколько. Люди слишком заняты собой, слишком обращены в себя, чтобы правильно оценивать степень опасности.
Теперь шорох раздался справа. Житник поискал глазами дуб или вяз, чтобы можно было защитить хотя бы спину, но кругом были только сосны.
Шорох раздался сзади. Житник сделал полуоборот. Где-то рядом двигались какие-то тени. Сколько их? Пятеро? Десятеро? Вряд ли. Десять человек давно бы себя выдали.
Захотелось крикнуть, обратиться к ним, выяснить, в чем дело, вызвать на осмысленный диалог, но Житник был не из тех людей, которые легко поддаются панике и совершают за здорово живешь необратимые поступки. Закричать — значит, признать свою слабость. А в сверхъестественное Житник не очень-то верил.
— Не бойся, здесь всегда так, — сказал спокойный низкий женский голос.
Зашуршали кусты — на этот раз не зловеще, а по-человечески шумно, и к Житнику шагнула молодая высокая женщина в мужской одежде, с луком в руке. — Это они тебя пугают.
— Кто они? Ты о чем? — спросил Житник.
— Не знаю. Может, это души погубленных тобой людей. Может черти. А может дети местного лесного конунга Ветуси.
— Ага, — сказал Житник, прищурившись.
— Да, — подтвердила Эржбета. — А если какой человек со злыми помыслами сюда сунется, так ближе, чем на пятьдесят шагов не подойдет.
— Это почему ж? — спросил Житник.
— Это потому, что ноженьки нести его откажутся, а глазоньки путь указывать, — сказала Эржбета.
Житнику, знакомому с некоторыми особенностями характера этой женщины, слова эти не показались смешными.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Слышала я, что съезд будет, — объяснила Эржбета. — Знала, что они тебя попросят соблюсти ритуал. И жду тебя здесь уже добрых два часа. У меня есть к тебе предложение.
— От Марьюшки?
— От нее родимой. Не скрою — именно от нее. Впрочем, и для себя я надеюсь некоторую выгоду извлечь, поэтому ее предложение добавлю своим.
— Ты дальновидна.
— Да.
— И практична.
— Еще бы.
— Но не думаю, что марьюшкины предложения могут принести мне нынче выгоду.
— Я знаю, что ты так думаешь.
— А твои — тем более.
— И это знаю. А ты знаешь ли?
— Что именно?
— Что все твои люди в Киеве, вся купеческая трусливая дребедень, все, готовившие заговор против Владимира, схвачены Святополком, допрошены, а затем казнены?
— Слышал.
— И что Святополк не применит сообщить о том заговоре Ярославу, просто так, на всякий случай?
— Думаю, что именно так он и поступит.
— И что Неустрашимые после внутреннего раскола покинули Киев?
— Видел.
— Но связи остались.
— Еще бы. Полтора века Неустрашимые проторчали в Киеве — странно было бы, если бы связи не остались.
— И Марьюшке удалось многое сохранить.
— Марьюшке всегда многое удается.
— Ты не находишь, что у нее тяжеловат арсель?
Житник подумал.
— Вроде бы да, — сказал он. — Мне не приходило раньше в голову рассматривать ее как женщину. Но, раз ты говоришь, что тяжеловат, то наверное это так и есть.
— Тяжеловат, уж ты мне поверь. Никто не оценит женщину лучше, чем другая женщина, состоящая у нее на службе.
— Ты права.
— Так вот, Марьюшка наша…
— … с тяжелым арселем…
— … предлагает тебе услугу, ничего не требуя взамен, кроме…
— Кроме?
— Кроме того, что в течении некоторого времени ты будешь чувствовать себя обязанным. Не сильно. Слегка.
— Это так на нее похоже!
— Да, и не говори! В этом она вся!
— А ты?
— А я помогу ей оказать тебе эту услугу, но взамен я, в отличие от Марьюшки, кое-что потребую для себя.
— Деньги?
— Нет. Землю. Немного совсем. И это не срочно. И уже после того, как ты станешь полновластным хозяином Земли Новгородской.
Житник вложил сверд в ножны и поправил перевязь.
— Что за услуга? — спросил он, закладывая руки за спину.
— О! Услуга великая. В Новгороде… это город такой…
— Да, на реке Волхов.
— Именно. В Новгороде, в яме, томится и страдает некий Детин.
— Да. Ты, я вижу, все новости знаешь.
— Через несколько дней над Детином состоится суд.
— Правильно.
— После того, как Детина оправдают, он даст Ярославу денег, и наемники останутся в городе еще на неопределенное время. Под их прикрытием Ярослав может сделать очень много. Например, попытаться тебя убить. Или обвинить в измене. Или взять тебя под стражу. Или сбежать в Швецию, а там ему еще наемников дадут, и, возможно, денег тоже.
— От тебя ничего не скроешь.
— Уж не сомневайся. И о твоих планах я знаю все, что мне нужно, и о… Впрочем, это не важно.
— А Детина оправдают?
— Возможно.
— Хмм.
— Ты не уверен? Можно подкупить или запугать тиуна, можно купить видоков, можно хорошо заплатить биричам и тем, что кричат в толпе, но нельзя одним махом купить толпу. Толпу надо настраивать, а это занимает некоторое время. Иногда месяцы.
Житник пожал плечами.
— Что с того? Ну, оправдают его, ну оплатит он варангам пребывание. Убивать меня Ярослав не станет. И в Швецию не сбежит.
— Почему ты думаешь, что не сбежит?
— У меня есть причины так думать.
— Не является ли исчезновение жены Ярослава одной из этих причин?
Житник строго и недобро посмотрел на Эржбету.
— Какое еще исчезновение? Жена князя исчезла?
— Не притворяйся, здесь все свои.
— Ничего об этом не знаю.
— Так-таки не знаешь?
— Нет.
Эржбета улыбнулась.
— Ну, что ж, — сказала она. — Раз тебе не известно, что она исчезла, думаю, тебе и вовсе неинтересно будет узнать, что внезапно она нашлась. То есть, для тебя она будто бы и не исчезала вовсе. Сидела себе, поглаживая пузо с наследником, в Верхних Соснах, стегуны лопала. И ведь какая гадина — Марьюшка ужасно расстраивается, когда вспоминает — жрет шведская посикуха в три горла, а все такая же худющая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138