И вдруг как полыхнет за окнами. Костром. Народ конечно набежал, залить пытались, воды - то полно. Куда там... Минут за десять все сгорело. Моя все боялась - не перекинулось бы к нам. Обошлось.
- Отчего, почему загорелось? - допытывался Андрей.
- А черт его знает. Леонид, он сразу прибежал, говорит, не иначе ты там канистру с бензином держал...
- Ничего я там не держал, - отрезал Андрей. - Посторонние не приезжали?
- Леонид говорит, вроде какие-то ребята с работы тебя искали.
- Когда?
- Незадолго до этого. Думаешь, подожгли?
- Не знаю.
Наташа, потрясенная увиденным, молчала. На крыльце появилась миловидная женщина лет шестидесяти пяти в белом платке, очках и мягком халате. Заметила Андрея, лицо её просветлело. Наташа догадалась, что это и была Лидия Васильевна.
- Что случилось? - Андрей поднялся.
- Андрюща, дорогой, - Лидия Васильевна бросилась к нему. - Я была у Маши, кроили платье внучке. А домик наш... В какие - то несколько минут... Такая жалость...
- Не переживай. Подумаешь, домик... Хозблок. Сделаю ещё один.
- Отец ведь строил. Жалко, я уж привыкла к нему...
Андрей, взяв под руку мать, вошел во двор. Наташа неслышно ступала следом.
- Мам, познакомься, это Наташа...
Лидия Васильевна спустилась с крыльца и протянула руку Наташе.
- Ну, здравствуй. Испугалась, дочка?
- Немного, - Наташа смущенно улыбнулась.
- Ночевать вот негде теперь, - Лидия Васильевна посмотрела в сторону пожарища и вздохнула.
- Мам, мы уедем сейчас. К Стасу. Здесь километров пятнадцать всего-то.
- Ну что ж, он парень хороший. Примет. А я у Маши переночую.
- Ты не поняла, мы поедем вместе с тобой. Он приглашал всех троих, слукавил Андрей.
- Нет, Андрей, я не поеду. Уж лучше я вернусь домой. А где Рэкс, кстати?
- У соседа оставил, не стал брать... - уклонился Андрей.
Он все никак не решался приступить к главному. Не хотелось её пугать, но ведь иначе не уговорить. - Понимаешь, вечером Игорь погиб...
- Как, где? Машина?
- Нет, его застрелили. Он кое-что узнал, сообщил мне. Мне тоже угрожали. И домик наш скорее всего подожгли именно они. Здесь нельзя оставаться.
- Боже, что ты говоришь?
- Мама, это очень серьезно. Вот она все видела... - он кивнул в сторону Наташи. - Пока милиция разберется, пока то да се... Но сейчас они на свободе...
- За что они тебя? Да что же это такое? Где мы живем?
- Это недоразумение. Все будет нормально. Но пока поживем у Стаса. Недолго. Пока разберутся, пока милиция их накроет.
- Боже мой... Боже мой...
- Не волнуйся. Мы их приведем в чувство. Но сейчас на время надо уехать. Не волнуйся, прошу... Ничего страшного.
- Зачем это тебе? Оставь их.. Это дело милициии... Мало мне было твоего Афганистана... Что вы натворили, ты можешь сказать?
- Да ничего, клянусь. Игорь хотел сделать репортаж, я ему помогал... Мы должны ехать, мама. Раз уж так случилось. Но вначале умоемся, передохнем немного... Иваныч, где у тебя переспать?
- Дама, это самое, девушка может с Лидией Васильевной, в комнате, там ещё один топчан есть. А ты - со мной, на чердаке. Там красота, сквознячок комаров вытягивает...
Глава 7.
Старший прапорщик Станислав Зубцов, или просто Стас, среднего роста, худощавый, подвижный, с пышной шевелюрой и веселыми карими глазами объявился в Липовке 6 лет назад. Вертолетный полк, в котором они служили вместе с Андреем, перебросили из Афганистана в Ленинградский военный округ. Стас, мечтавший о собственной, как он выражался "фазенде", посчитал балтийский климат и почву малоподходящими для своих планов. Ему удалось оформить перевод в подмосковную воинскую часть и, хотя никакого отношения к вертолетам его новая служба не имела, Стас не скучал: машин было много, а он любил технику. За год он высмотрел себе в соседнем городке статную и высокую Екатерину, женился и начал строиться. Помогала воинская часть, да и деньжата у него после Афганистана, хоть и небольшие, но водились, и он не раз потом, когда началась инфляция, удивлялся, как верно он все сделал, а главное вовремя. Он холодел при одной только мысли, что было бы, опоздай он хоть на полгода. "Ты представляешь, - говорил он Андрею, - я за полторы тысячи привез тогда кирпича на целый дом, а сейчас один - единственный кирпичик, один - единственный! - стоит две тысячи". При этом он потрясенно поднимал вверх указательный палец, слегка косясь на свою располневшую супругу и ожидая бурного восторга. Однако, Екатерина хвалить его не торопилась, все это было ей понятно и так, но хвалить мужа она считала излишним, чтобы не испортить.
Дом вышел на славу: кирпичный первый этаж, над котором возвышались бревенчатый сруб и мансарда, огромный погреб, вокруг участок в 10 соток, на котором сохранились старые вишни и яблони. В стороне он выстроил сарай с чердаком для просушки сена, рядом поставил русскую баню, отрыл колодец. Рассадил малину и смородину, о чем мечтал ещё в черные ночи Афганистана, и теперь их пятилетний Юрка мог без посторонней помощи собирать ягоды.
Его супруга Катя, за несколько лет истовых семейных трудов превратилась в крупную, располневшую даму, медлительную и величавую, теперь Стас иногда называл её "императрицей" или "Екатериной великой". Их синяя "пятерка", которую Стас любовно именовал "ласточкой", тяжело оседала, когда Екатерина садилась за руль. Отслушав все его рассказы, она отсмеялась и отпереживалась за него раз и навсегда: что было, то прошло. Единственное, что из его прошлого иногда выводило её из себя - это явление друзей, которые выбивали её Стасика из нормальной семейно - хозяйственной колеи.
Андрей чувствовал это, и всегда старался привезти ей или Юрке пусть маленький, символический, но подарок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60