Ты мне казался раньше таким спокойным...
- Почему я не переломал им руки, там в твоем доме... И Игорь был бы жив... Сам, сам отпустил их.
- Ты же не садист, Андрей...
- Их надо уничтожать! Иначе они уничтожат кого-нибудь сами. А я оставил их жить, убивать других. Этого я себе не прощу. И вошли мы с ним в подъезд без оружия. Расслабились. И баксов они не получат. Отдам их Олегу и Виктору, как Игорь предлагал. Скажем, что их у нас похитили люди Артекова. Сперли из моего багажника, пока мы были в подъезде.
- Не слишком ли это просто, Андрей? - спросила Наташа.
- Денег мы им не отдадим, твердо сказал Андрей. - Их у нас нет. Забудь о них. Это деньги Олега и Виктора. Так поступил бы Игорь. Вернуть деньги его убийцам? Да никогда. Кроме того, эти баксы теперь помогут нам отомстить за него.
- Ну что ж... - Наташа с сомненим вздохнула.
- Сколько лет Артекову, и где он живет?
- Около пятидесяти. Я встречалась с ним всего три раза. При приеме на работу, ещё раз, мельком, и последний раз, когда он уговорил меня сделаться кассиром. Где живет, не знаю. Это у них тайна. Может быть, даже в гостинице. Знаю только, что где-то за городом у него огромный коттедж. Настоящее поместье.
- Сколько у него телков?
- Кого?
- Телохранителей.
- Не знаю, кажется, двое?
- А Сорокин?
- Ему лет около сорока пяти. Такой вальяжный, скользкий тип. Ожиревший. Вот его коттедж - недалеко от Киевского шоссе - я видела своими глазами, меня возили туда подписывать бумаги...
Они выехали к дорожному перекрестку, сноп фар выхватил из темноты указатель со стрелками. Он притормозил и повернул направо, дорога сузилась, с обеих сторон их обступали темные сосны, потом лес начал светлеть - они въезжали в березовую рощу. Андрей остановился и выключил мотор, салон наполнился свежим березовым духом. Деревья едва шелестели в ночной тишине.
Наташа молчала, она даже не пыталась представить, что с ними будет завтра. Стрелки на приборной доске показывали час ночи - значит завтра уже наступило. За какие-то несколько часов вся её благополучная жизнь перевернулась. На неё дохнуло холодным ужасом, словно она заглянула в мрачную пропасть. Тысячи людей живут нормально: влюбляются, работают, читают, видят добрые сны.
Как не хотела она работать кассиром, словно предчувствовала. Сорокин пытался заставить, а уговорил Артеков, пообещал, что временно. Сколько людей погибло из-за этого проклятого мешка с банкнотами, и конца этому не видно... Была надежда, была, но со смертью Игоря, она это чувствовала по настроению Андрея, все перешло в новое состояние. Он не примирится, нет. И что же будет... Наташа вздохнула. Его ожесточенность пугала её, ей хотелось как-то смягчить его. Смягчить своей рассудительностью, открывшейся в ней нежностью к нему. И тогда может быть вся эта запутанная история закончится миром. Но она теперь ощущала, что в нем исчезла та открытость и внутреннее тепло, которое она заметила в нем с первой же встречи. Он замкнулся, словно надел холодный непробиваемый панцирь. Он был и рядом, и - далеко, в своем, недоступном ей мире.
Машина плавно катила среди темного леса. Они миновали рощу, выехали к светлеющему в ночи полю. Июльская земля дышала теплом, Наташа только теперь заметила, что небо усыпано крупными чистыми звездами. Андрей выговорился, она почувствовала, что он успокоился. Правой рукой он обнял её за плечи. Над дальним лесом среди россыпи звезд горел узкий серп месяца, чем-то он напоминал сверкающий бумеранг, угрожающе зависший перед разворотом.
- А как зовут твою маму?
- Лидия Васильевна.
- Какое имя хорошее... Она строгая?
- Не очень.
Машина миновала подъем, и теперь катилась под уклон, под колесами начали постукивать стыки бетонных плит, начиналась дорога, ведущая к дачному поселку. Слева за далекой деревней светлела узкая полоска, оттуда робко проглядывал новый день.
- Скоро рассвет... - она повернулась к нему. Лицо его было спокойным, яростная энергия, которая подавляла её и приводила в отчаяние, теперь исчезла.
- Интересно, как примет меня твоя мама... Я немножко боюсь, - она достала из сумки косметичку.
В рассветных сумерках отчетливо проступал весь дачный поселок, с невысокими ещё деревьями и недостроенными домиками.
Внезапно Андрей прибавил скорость, стыки плит под колесами застучали быстрее, так разгоняется по рельсам поезд. Андрей напряженно всматривался вперед. Там, где стоял их домик, теперь виднелись только кусты, над участком сочился легкий дымок, запах гари проникал в салон, становился все явственнее. Бетонка кончилась, под колесами зашуршал гравий.
- Если они её тронули... Хоть пальцем тронули... - повернулся он к встревоженной и ещё ничего не понимающей Наташе и скрипнул зубами.
Среди опаленных вишневых кустов чернела груда сгоревшего дотла деревянного строения. Обгорелые доски были раскиданы по всему участку. Андрей бросился к соседу и заколотил в дверь. Вышел заспанный Иваныч, так все его звали, в майке, трусах, с сильнейшим запахом перегара, коренастый и круглолицый. Для пенсионера он имел вполне крепкий вид. Седые пакли вокруг лысины подчеркивали загар. Над ушами по пучку волос загибалось вверх, как рожки у полинялого чертика.
- Где мама? - крикнул Андрей.
- У нас спит. Да не волнуйся ты... Все нормально, не считая пожара.
Андрей опустился на ступеньки крыльца, достал сигарету.
- Да ты с гостьей, - Иваныч заметил наконец Наташу.
- Что тут было? - Андрей торопливо закурил и поднялся.
- Я толком и не помню, маленько квасил вчера. Сидим смотрим телевизор, Лидия Васильевна с моей платье внучке мастерят. Часов 12 было, а может и больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60