..
Если печально известный доктор Менге оправдывал свои бесчинства тем, что действовал ради будущего блага человечества, то местечковые психиатры не пытались создать идеологической или хотя бы научной подоплеки, и попросту использовали своего экстраординарного пациента как своеобразный домашний оракул. То есть накачивали лошадиной дозой отборных психотропов и задавали актуальные бытовые вопросы, вроде того поправится ли двоюродная тетка или стоит ли выходить замуж за Павлика - интерна из травматологии...Конечно, интеллектуальный внутренний голос впавшего в транс Вервольфа - Головатина повествовал не столько об этих житейских мелочах, но и о предметах более высоких - причем как на русском, так и на немецком, и французском языках, потому его откровения и записывали на кассеты - то бы потом отличить полезные в хозяйстве зерна от эзотерических плевел при повторных прослушиваниях. Поскольку у пациента Головатина имелась масса патологий, которые можно описать общим термином разможжение паренхиматозных органов (проще говоря многочисленные посттравматические повреждения почек, печени и поджелудочной железы), имелись множественные посттравматические гематомы, а многие факторы указывали даже на разрыв селезенки. Но специальной терапии по этим показаниям Головатин не разу не получал. Больше того - крупная гематома правой почки вообще требовала ургентного оперативного вмешательства. Но оперировать Сергеича тоже отчего-то не торопились.
Заметив тень неодобрения, промелькнувшую на лице увлеченного чтением Прокопени, Инга Юрьевна снова улыбнулась, на этот раз примирительно, и сказала:
- Мальчик все рано бы умер...
- Ну, все там будем, рано или поздно, - по-медицински цинично вздохнул Игорь Николаевич, просматривая очередные справки с результатами анализов крови и спинномозговой жидкости, - И как давно он умер - это ваш уникальный мальчик? - поверить в то, что человек, имеющие такой комплекс заболеваний, до сих пор пребывает на этой грешной Земле, врач - которым когда-то был Прокопеня просто отказывался.
- А он не умер, мы его выписали, а он не умер... - тихо сказала Инга .
- А что же с ним приключилось - он что вознеся к своим небесным гуру, или растаял в утреннем тумане как ежик из мультфильма? - едко осведомился Игорь Николаевич.
- Да нет же...Он впал в состояние, похожее на кому, мы его передали в реанимацию, и потом он выздоровел, вроде бы...
- Вроде бы выздоровел???? - праведному возмущению Прокопени не было предела - я же врач, а не Кашпировский из телевизора - у вас - в провинциальной реанимации, где из лекарств есть только аспирин, а из техники кардиограф образца 1913 года, выздоровел человек, нуждающийся в ургентной пересадке почки, с эпилептическим комплексом, множественными посттравматическими повреждениями органов брюшной полости, атрофией ряда нервов, и ещё массой патологий, которого полгода попросту не пытались даже лечить, я имею виду с терапевтической точки зрения, - выздоровел? Я поражен, как он за эти полгода у вас не умер! А вы говорите выздоровел!
- Ну... я не знаю... Я не видела той его истории болезни что в реанимации завели. Для меня это тоже было очень странно...
- Странно. Подходящее слово! Ваш Головатин должно быть действительно Вервольф, - он хоть на луну по ночам не выл в полнолуние?
- Нет, не выл. Только по палате летал, именно в полнолуние. Два санитара даже уволились от нас, когда это увидели, - опять вздохнула Ига и пожаловалась - Вы, там в столицах, не представляете, как сейчас сложно нормальный младший персонал подобрать! Зарплата - копейки, а работа что и говорить, тяжелая. Простите, конечно, но мне надо торопиться - у меня в 11 коллегия в Облздраве... Вы послушайте на досуге бред его и подскажите нам - ну как с этим кошмаром бороться?
- Конечно - конечно, я ведь именно за тем, что бы вам помочь и пришел, Прокопеня ещё раз вдохновенно соврал, поцеловал стерильную главврачебную руку и поспешно откланялся, прихватив коробку с кассетами.
*****
Ал ждал его в машине, попивая кофе из крошечного никелированного термоса, аккуратно накрыв одно колено серым шелковым носовым платком, а Сергеич остался в гостинице, что бы заниматься какими-то неотложными деловыми вопросам. "Аристократ" - ухмыльнулся про себя Прокопеня. Полное имя Ала было Алесандро Гонсалес де ла Кремон Алонсео Альезо-и-Герейра. И он не ленился писать его полностью на официальных документах. Должность впечатлял не меньше специальный аккредитованный медицинский эксперт независимого гуманитарного института при медицинском департаменте ООН и ЮНИСЕФ. Хотя, в чем заключалась миссия гуманитарного института и от кого именно он был независим, оставалось тайной, во всяком случае, для Игоря Николаевича.
Прокопеня похвалился своей добычей, и по-военному жестко резюмировал полученную информацию:
- Да действительно, гражданин Головатин подвергался незаконным систематическим медицинским воздействиям, терапевтически не оправданным, и более того, сопряженным с риском для его жизни и физического здоровья.
Ал не был удивлен и просто кивнул головой. Сочтя такую реакцию благосклонной, Игорь Николаевич рискнул поговорить с потомком древнего рода как врач с врачом.
- Ал, а ты давно с Сергеичем знаком?
- Уже около полугода, его адвокаты приглашали разных экспертов, но я из всей группы дольше других задержался, - ответил Ал.
- А вот тебе, как врачу, это не кажется это странным, - он откашлялся, Сергеич, то есть человек, которого мы знаем как Сергея Головатина, конечно не Шварцанегер, и до здорового румянца ему далеко, но ведь он, в общем-то, и не инвалид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53