Сам же Нил закрыт большой песчаной косой и прибоем. Так же было и во времена Древнего Египта. Приток Рашид открыт для прибоя и не имеет каких либо ограничений при впадении в море.
- И как, нашли саркофаг?
- Пока что египтяне не спешат с выводами израильского профессора. Может, нет денег, а может, это задевает их профессиональную и национальную гордость.
- А что со светильником?
- Именно с него и пошло увлечение Алона египтологией. После Шестидневной войны, в конце 1967 года, его, совсем молодого парня, послали в экспедицию на Синайский полуостров искать нефть. Однажды вахтенные оставили его возле бурильной установки на дежурстве, а сами уехали. От нечего делать Алон стал бродить возле отвалов земли, извлеченных во время бурения, и наткнулся на какую-то штуку, величиной с крупный баклажан. Он попробовал разобрать ее, но металлическая находка не поддавалась. Она была совершенно непрезентабельного вида: гнутая, ржавая, с налипшими камнями, и Алон закинул ее под кровать в жилом вагончике. А когда вахта закончилась и Розенталь собрал свои вещи, то сунул железяку в рюкзак. Дома он, с помощью ножовки и других слесарных инструментов, взрезал находку, и она оказалась полой. В футляре лежал бронзовый фаллос, выкрашенный в зеленый цвет. Фаллос был полым, с дырочками, и внутри сохранились остатки золы, видимо, его использовали в качестве светильника. А по боку шла надпись иероглифами.
- И он прочитал? -- удивилась я.
- Для этого Алону пришлось пойти в университет на факультет истории Ближнего Востока, всерьез заняться египтологией, защитить диссертацию и лишь после того понять, что за находка попала ему в руки.
- Ципи, так что было там написано?
- Божественный Эхнатон, повелитель Верхнего и Нижнего Египта, дарит статую со священным фаллосом Осириса своей любимой супруге, прекрасной Нефертити. Кстати, зеленый цвет считался любимым цветом Осириса, ведь с его возрождением зеленели поля. Даже в настенных расписях Осириса изображали с зеленой кожей.
- Красиво, - восхитилась я, - он, наверное, диссертацию защитил по этому светильнику.
- Представьте себе, нет, - ответила она. -- Его докторская была посвящена совсем другой теме - изучению склепа, принадлежавшего семье "носителя печати" Бен Хеси. Профессор сделал ряд интересных умозаключений, которыми заинтересовались египтологи многих стран мира.
Я почувствовала, что разговор снова уходит в дебри тысячелетий.
- Странно, что он не упомянул в своих научных работах о светильнике Осириса.
- Это его тайна и страсть. Я сама узнала об артефакте только тогда, когда приступила к докторату под руководством Алона. Он никому его не показывал и хранил в настенном сейфе для особо важных бумаг.
- Почему? Ведь это так естественно для ученого показать свою находку, описать ее...
Ципи замялась:
- Понимаете, Валерия, для человека уровня профессора Розенталя, все должно быть предельно чистым и ясным. Еще тогда, в молодые годы, по закону он должен был сдать находку в комиссию по археологическим ценностям. Ведь у нас даже котлованы не роют, пока археолог не даст разрешение. Да еще египтяне...
- А что египтяне?
- Если бы они узнали, что светильник найден на территории Синая, они бы потребовали вернуть находку. Так что профессор молчал. Сначала по беспечности, а потом уже не мог расстаться со светильником. И я его хорошо понимаю. Такая старинная вещь притягивает, от нее невозможно оторваться. А уж тем более -- отдать, даже в музей.
Наступила пауза. И я решилась:
-- Ципи, я к вам по делу от профессора.
- Да? А почему он сам не позвонил? -- в ее голосе послышались нотки ревности.
- Он очень занят на разборке вещей, поэтому попросил меня заехать к вам.
- Слушаю вас.
- Розенталь сказал, что фирму по перевозкам нашли вы и заказали машину. Верно?
- Да, а что? Они предложили хорошую цену, -- в ее голосе появилась нерешительность.
- Как вы выбрали эту фирму, Ципи?
- Нашла в газете объявление, позвонила, заказала машину... -- в ее интонации ясно слышалась нервозность. -- Да по какому праву вы меня допрашиваете? Я позвоню профессору!
- Звоните, - равнодушно ответила я.
Ждать пришлось недолго. По мере разговора с Розенталем, Ципи то бледнела, то хваталась за голову, а когда она нажала кнопку прекращения разговора, на ней лица не было.
- Почему вы мне сразу не сказали, что убит грузчик, а коробка со светильником пропала?
- Не успела. Увлеклась вашим рассказом об Осирисе. Так вы мне расскажете, как вы вышли на эту фирму?
Но тут зазвонил мой сотовый:
- Мама, тут водопроводчик пришел, - раздался голос дочери. -- Пускать его? Ты странная такая: приглашаешь человека и ничего не говоришь.
- Какой водопроводчик? -- удивилась я. -- Я никого не звала. Никого не пускай, я сейчас еду.
- А ты где, далеко? -- спросила Даша.
- Я у Ципи, ассистентки профессора Розенталя, это на набережной.
- Заканчивай с Ципи и возвращайся, мамуль. Мне уходить надо.
- Я буду дома через десять минут, - и, обратившись к Ципи, произнесла скороговоркой: - Ципи, мне нужно уйти.
- Это нельзя так оставлять! -- попыталась было она удержать меня. - Я сейчас напишу профессору письмо. Он должен все знать!
Она села за компьютер, а я сломя голову выбежала сначала в коридор, а оттуда в просторный холл дома с окнами, выходящими на яхт-клуб "Марина".
К моему приходу водопроводчик уже ретировался. Я спросила у дочери, как он выглядел, и она ответила, что парень был высоким, рослым брюнетом и говорил по-русски. Наверное, он ошибся квартирой, но хорошо, что дочь сообразила и не открыла дверь. Мало ли что...
А через два часа за мной пришли.
x x x
- Откройте, полиция!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26