На предстоящие расходы директор должен на днях снять с книжки определенную сумму.
Туркачеву оставалось готовиться и ждать дальнейших указаний...
4
Наступил наконец долгожданный день. В субботу, около двенадцати часов дня, Олег смело подошел к нужному дому и поднялся-на нужный этаж. Среди табличек с фамилиями квартиросъемщиков отыскал нужную - "Гофт С. Мл." Набрал в легкие побольше воздуха и позвонил. Через минуту, которая показалась ему вечностью, за дверью раздался женский голос:
- Кто-о?
- Я от Самуила Моисеевича, - робко ответил Туркачев.
- Одну минутку, - предупредил голос.
По ту сторону двери послышался легкий шум. Щелкнул фраяцузский замок. Проскрипела задвижка. Дверь открылась ровно настолько, насколько отпускала предохранительная цепочка. Олег увидел только два черных глаза, породистый нос с горбинкой, полные, резко очерченные губы и подбородок с ямочкой. По описанию деда Фомки, это была жена Гофта, Вера Григорьевна.
- Простите, - сказал он, - я работаю в магазине с Самуилом Моисеевичем. Так вот, он через Фонарева, - эту фамилию Олег упомянул для того, чтобы казаться более осведомленным в делах Гофтов, - передал вам записку.
С этими словами Туркачев протянул сложенный вчетверо листок из записной книжки директора. (У себя на работе Гофт был беспечен и часто оставлял эту книжку на столе в кабинете.) Женщина осторожно взяла бумажку и, все еще не откидывая цепочки" поднесла ее к близоруким глазам. Текст оказал магическое действие.
- Что же вы не сказали сразу? Заходите.
Теперь для Олега дверь распахнулась гостеприимно.
Когда он зашел в коридор, из кухни выглянула любопытная физиономия старухи. Он уже знал, что этой пенсионерке Гофты не доверяют. Розовощекий парень лот восемнадцати, с хорошо развитой мускулатурой, в дальнем углу коридора ремонтировал велосипед. Рядом с ним у стенки стоял туго набитый рюкзак. Со слов Фомы Богдановича, этот молодой человек был намерен с утра отправиться в туристский поход на Карельский перешеек. Олег догадался, что парня подвел велосипед, и потому он задержался с выездом. Планом операции "разгон" это не предусматривалось, но изменить уже было ничего нельзя.
Выполнение операции началось.
"А может быть, он не помешает? - стараясь успокоить себя, думал Олег, входя за хозяйкой в изящно меблированную комнату. - Эх, если бы все можно предвидеть!"
- Что же делать? - простонала Вера Григорьевна, сжимая руками лицо. - И где сейчас Самуил?
- Самуил Моисеевич "задержан до выяснения", как выразился тот обэхээспик. В магазине назначена срочная ревизия. Ну, и... мне оставаться у вас нельзя. Не исключено, что и к вам нагрянут, - ответил рассеянно Туркачев.
- Зачем?! - подскочила Вера Григорьевна.
- С обыском. Конечно, если у вас ничего не найдут, то волноваться не стоит. Пусть себе обыскивают...
- Нет, нет! Вы не должны оставлять меня одну! - в панике заметалась директорская жена.
- Самуил Моисеевич на что-то надеется, - подсказал Туркачев. - Фонарев сказал, чтобы вы принесли ему деньги. Обэхээсник там один, и, возможно, дело приостановят...
Она кивком головы подтвердила какую-то свою мысль. Но вдруг, подумав, вскочила с оттоманки и побежала к окну. Посмотрела на улицу. Спокойное движение машин, разномастная толпа пешеходов путали ее.
- Нет, - заявила она твердо. - Мне ни в коем случае нельзя появляться там. В магазине меля все знают.
Нет, нет.
Олег пожал плечами: поступайте как вам угодно.
И сразу же взял в руки кепку. Вероятно, жене директора стало страшно оставаться наедине со своей бедой. Она энергично потянула молодого человека за рукав.
- Подождите, - заговорила она. - А что, если это сделаете вы? Вам ведь ничто не угрожает.
Не ожидая согласия, Вера Григорьевна быстро подошла к резному, уникальной работы, буфету и открыла один из ящичков. В ее пухлых руках соблазнительно зашелестели красные бумажки. "Вот он, ресторан, плащ, девочки. И работать не надо. Прав был дед Фомка", - подумал Туркачов, и зубы его тихо застучали.
А она перебирает бумажки перед самым носом, считает. У Олега еле хватает выдержки, он сглотнул слюну, переступил с ноги на ногу. Пожалуй, это неосторожное движение и возбудило недоверие Веры Григорьевны. Она прижала пачку денег к груди и спросила подозрительно:
- Скажите, как ваша фамилия? Что-то я вас у мужа в магазине никогда не встречала. Вы давно там работаете?
- Иванов! - зашипел Олег, подскочил к Вере Григорьевне и уцепился за деньги.
Она раскрыла рот от ужаса, но, к удивлению Олега, не закричала. Осознав опасность своего положения, всю свою энергию она сложила в пальцы. Сжимая деньги, попятилась в угол. А он в свою очередь рвал пачку к себе.
Молчаливый поединок длился несколько минут. Противники не уступали друг другу. Четыре верхние купюры были разорваны пополам. Одни половники оставались.
в руках жадной директорши, другие Олег бросил на пол за ненадобностью и продолжал борьбу. После долгих усилий ему удалось вырвать несколько бумажек полностью.
"Пора отваливать", - решил он, бросаясь к двери. Только теперь, хозяйка обрела дар речи.
- Кар-раул! Держите грабителя!!! - закричала она громовым голосом и кинулась на Туркачева сзади.
Ноги его подкосились. Он присел, почувствовав на своей спине верный центнер груза. Кое-как вырвался и выбежал в коридор.
- Подавись своими деньгами, только отстань ради бога, - сказал он и бросил ей в лицо мятые бумажки.
Она подобрала деньги и закричала на парня, чинившего велосипед:
- Олежка, что же ты смотришь? Задержи грабителя!
Туркачев увидел, что парень схватил валявшуюся на полу цепь передачи и двинулся на него медведем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13