Грубым, бесцеремонным движением он усадил женщину на узкий обувной ящик под одежной вешалкой. Яростно выкрикнул:
- Вы что, убить их хотите? Своими руками убить, да?
В полутемной прихожей он плохо видел её лицо, но понял, что добился своего - напугал, остановил, не дал натворить глупостей и заставил себя слушать. Уже спокойней продолжил:
- Их куда-то заманили, скорее всего, это был знакомый человек. К чужому бы они не пошли. Так? - Поляницкая кивнула, и Ямщиков осторожно отпустил её руки, зорко следя за каждым движением женщины. - Если их отпустят, они расскажут, кто их заманил, кто похитил. Так? - Поляницкая замерла, до неё начал доходить страшный смысл сказанного. А Ямщиков продолжал твердым голосом: - У нас в запасе два часа. Помогите нам и мы поможем вам. Обещаю принять все меры и спасти девочек.
"Если они ещё живы," - добавил мысленно про себя, слегка ужаснувшись, и тут же отогнал прочь эту поганую мыслишку.
- Анна Георгиевна, нужны фотографии, - добавил мягко.
Ямщиков включил в прихожей свет. Махнул рукой эксперту, показывая направление:
- На кухне...
* * *
Поляницкая вытащила из секретера большую картонную коробку, сбросила на пол крышку. Наверное, в каждой семье заводят альбомы для фотографий, но, тем не менее, редко где обходятся без таких коробок или пакетов. Дешевые автоматические "мыльницы" и приемные пункты "Кодак-экспресс" вызвали настоящий потоп из цветных фотокарточек. Фирменные пакеты фотосервиса заполняли и эту цветастую коробку из-под чего-то импортного.
Анна Георгиевна торопливо вытряхнула на стол содержимое нескольких пакетов. Скользкие глянцевые прямоугольники разбежались по полировке, словно колода новеньких атласных карт. Ерошин тут же выхватил из вороха подходящий снимок:
- Как они сегодня были одеты?
Поляницкая торопливо ткнула пальцем в снимок:
- Вот так же. Так же, как тут.
- Ясно, - кивнул Ямщиков и стал вглядываться в фотографию, словно на всю жизнь запоминал.
Поляницкая снова заплакала:
- Деточки мои... Это муж снимал в зимние каникулы, после Нового года. На площади...
Что ж, фотография отменного качества: контрастная, форматом в тетрадный лист, лица девочек спокойны. Идеально для розыска.
Сходство маленьких Поляницких было поразительно. Если бы не застегнутые на одну сторону дубленочки, можно было бы подумать, что это одна девочка, прислонившаяся плечом к большому зеркалу. Вот только непонятно, где оригинал, а где отражение - справа или слева. Одинаковые кругленькие личики, вздернутые носики, чуть прищуренные раскосые глазки, зеркальные полуулыбки. песцовые шапочки с каракулевым верхом и совсем не детского фасона шубки - замша, щедро украшенная аппликацией - растительный орнамент. Оторочки и воротники из пышного длинноворсового белого мериноса, чуть вьющегося.
Ерошин тут же откопал в куче ещё пару подобных снимков.
- Близняшки, да ещё в таких дублях! - он был в восторге. - Их каждый встречный навек запомнил, сходу опознает. Часа через два-три дома будут. Весь город перетряхнем.
Все это он сказал таким бодрым, ухарским тоном, что стоявшего рядом Ямщикова покоробило. Он быстро глянул на Поляницкую и с облегчением, даже удивлением обнаружил - верит. А, может, просто ухватилась, как утопающий за соломинку, за поданную надежду. Во всяком случае, выглядела уже чуть спокойней, в оживших глазах появился вопрошающий и боязливый блеск.
Ямщиков легонько похлопал Ерошина по плечу, и тот двинулся к выходу, засовывая большие снимки за борт пиджака. "Мешок у него там пришит, что ли?" - удивленно подумал Ямщиков. Недовольно поджав губы, в прихожей стояла врач "неотложки". Она, наконец-то, получила в свое распоряжение потерпевшую. Эксперт со своим чемоданчиком тоже собирался уходить. Он наклонился к Ямщикову и тихо доложил:
- Левый мизинчик девочки. Фиолетовой пастой испачкан от шариковой ручки. На ноготочке немного бесцветного лака. Крови почти нет. Отхвачен каким-то инструментом типа ножниц по металлу или кусачек. Вата обычная, из аптеки.
- А бумага?
Криминалист поднял пинцетом к свету лист бумаги, вложенный в тонкий целлофановый пакет.
- Стандартный формат, белая писчая, годится для пишущей машинки. Текст вырезан из детской книжки или "Мурзилки". На просвет видны фрагменты рисунков - вот, вот...
Ямщиков кивнул, он верил на слово.
- У вас детей нет, - специалист отвлекался от сути, но инспектор стерпел, он умел ждать, - иначе сами узнали бы по характерному шрифту. Буквы и слова вырезались не ножницами, не бритвой, а режущим предметом типа скальпеля, сапожного ножа или специальным резаком для бумаги и картона. Может, переплетчик работал?
"Романтик, - подумал Ямщиков, - в органах недавно, ещё язык не засушил. Версию подкидывает." Он делил людей на романтиков и прагматиков. Себя относил к первым и предпочитал иметь дело с такими же.
- Клей синтетический, в лаборатории уточним какой, - продолжал эксперт. - Выдавливали из тюбика, тюбик прижимали, проводили полоску. Вот характерный след. В конце чуть смазано - резко отнимали. Очень уверенная рука, строчки почти идеально параллельны. Этой же рукой и текст вырезан. Мастер трудился, постоянно с этим дело имеет. Кусочки текста накалывались иглой и накладывались на клей. Видите, в некоторых местах лист проколот насквозь. Впрочем, не игла. Скорее, шило. Затем твердым округлым предметом наклеенная строка притиралась.
- Рукояткой шила, - подсказал Ямщиков.
- Установим, - тоном ставящего последнюю точку откликнулся криминалист и направился к дверям.
- Мда, установим, все установим, - бормоча под нос, Ямщиков вернулся к хозяйке квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52