Вот, елки-палки, одна водка на уме!
Олег остановился перед светофором, дожидаясь зеленого сигнала. В мечтах все, конечно, красиво получается, как и полагается мечте. А вот куда идти ночевать? К кому-нибудь из заводских приятелей? Эх, надо было в свое время подружку завести, а он все на Зойку надышаться не мог. Сейчас бы как легко все было. Впрочем, одна подружка, вроде бы, у него есть. Тихая Гюзель, чужая жена. А что? Мамед с Вахидом отправился в Травду за спиртом.
И Олег бодро зашагал к знакомому дому. Он чувствовал себя победителем и властелином мира.
КАЖДЫЙ ИМЕЕТ ПРАВО НА РАДОСТЬ
Маленький Искандерчик гулял во дворе. А Гюзель сидела на лавочке возле подъезда и смотрела на сына. Как только тот собирался забрести в лужу, она грозила пальцем. Малыш, хохоча, тут же отбегал и начинал подкрадываться к другой луже. Похоже, это он так играл, а на самом деле и не думал ноги мочить.
- Здравствуй, - сказал Олег, присаживаясь на лавочку рядом с женщиной, и положил ей на колени бордовую розу с длинным стеблем.
Гюзель зарделась, став почти такой же пунцовой, как роза. Она потупила голову и быстро перебросила цветок на колени Олегу. И даже не посмотрела в его сторону. Он улыбнулся:
- Тебе она больше идет.
Действительно, роза в её руках гармонично вписалась бы в яркий восточный наряд. Гюзель нарядилась, как на цыганский праздник. Юбка на ней была бархатная с лиловым отливом, белая блузка атласная, поверх неё розовая кофточка с люрексом. А уж платок на голове переливался всеми цветами радуги. На фоне осенних кустов, раскинувшихся на газоне за её спиной, она сама смотрелась экзотическим южным цветком, неведомо как занесенным на уральскую землю.
- Я каждый день думаю о тебе, - сказал Олег, и это была чистая правда. О ком ещё ему думать? О детях да о ней.
Но Гюзель молчала. Впрочем, не уходила, продолжала сидеть рядом. И Олег понимал её отстраненность. Мало ли что однажды случилось между ними. Да и неприлично замужней кавказской женщине разговаривать на улице с посторонним мужчиной.
- Я сегодня приду, - сказал негромко и поднялся. - Часов в десять.
В конце концов, попытка - не пытка. Ну, не пустит. Значит, останутся воспоминания. Он не обидится.
Роза осталась лежать на лавочке. И Гюзель, воровато оглядевшись, быстро её схватила. Она поднялась на ноги, держа цветок в опущенной руке вертикально, пряча, словно прикрывая его собой. Наверное, и вправду старалась скрыть от чужих глаз. Она позвала Искандерчика и отправилась домой.
Ходить с деньгами под мышкой Олегу было несподручно. Да и куртку ближе к вечеру захотелось надеть на себя. Пришлось купить псевдокожаную черную сумку на длинном ремне, повесить на плечо. Потом он зашел в недорогое кафе и слегка перекусил, стараясь не роскошествовать. Он научился ценить деньги и просто проматывать их ему было жалко. Деньги ведь это не жратва и шмотки, деньги - это свобода.
Из автомата в фойе кафе он позвонил домой. Ответил Саша и тут же взахлеб принялся тараторить:
- Пап, а мы тебя сейчас по телику в новостях видели. Ты, что ли в милиции сейчас работаешь?
- С чего ты взял? - опешил Олег.
- Ну, ты же милиционеру что-то говорил, а он кивал. И тетенька какая-то все записывала. А вот автомат у милиционера какой модели?
- Погоди, не части. - Олег, кажется начал понимать. - Это что, по телевизору показывали?
- Папанька! - ворвался в ухо звонкий голос Лены, видно, вырвала трубку из рук брата. - Тебя по телику показывали! На рынке вы чего-то проверяли! Она чуть не визжала от восторга.
- А мама тоже смотрела? - осторожно спросил он.
- Нет, она ещё с работы не пришла. Она поздно приходит.
- Тогда, может, выйдете? Погуляем. Времени ещё мало. Давай. Я вас жду возле киоска с мороженым.
Конечно, им и в голову не могло прийти, что отца на рынке чуть не заарестовали с партией суррогатного алкоголя. Он не заметил, чтобы операцию снимало телевидение, но, наверное, какая-то телекамера работала, снимала со стороны. Ему не до того было, чтобы по сторонам глазеть. И, похоже, в местные вечерние новости оказалась вмонтирована сценка с его участием. В глазах детей их папа, понятное дело, самый лучший. И он, естественно, на стороне милиции, а не жуликов.
Они замечательно погуляли и поговорили. Поели мороженого. Потом Ленка увидела за стеклом киоска пластиковые китайские карты с Ди Каприо и заподпрыгивала, завыгибалась от желания немедленно их получить. И Олег купил эти смешные карты с сусальными сценами из "Титаника", посмеялся благодушно над детским увлечением голливудским "мылом". Тут же и Сашка захотел чего-нибудь заполучить.
- А тебе, наверное, Шварценеггера надо? - предположил Олег, рассуждая логически.
- Не, - замотал тот головой, - там такие отверточки классные продают, целый набор.
И он поволок Олега к другому киоску, где за широкими стеклами сверкало не менее тысячи мелочей: от бритвенных лезвий до будильников. Набор маленьких отверточек в прозрачной коробочке тоже оказался китайским, блестящим и непонятно для чего нужным Саше. Но Олег его тут же купил. И порадовался, что парня уже в таком возрасте интересует инструмент, а не игрушки. "В меня пошел," - подумал с гордостью.
А когда расставались, он по их требованию признался, что сейчас работает в милиции. Очень не хотелось разочаровывать сына и дочь.
- Прямо как в "Улице разбитых фонарей"? - решил уточнить Саша. Потому и форму не носишь?
- Потому и не ношу, - согласился Олег. - Как в "Улице разбитых фонарей".
Он имел некоторое представление об этом телесериале. Дети явно спроецировали жизнь экранных ментов на непонятную телесъемку с их папой.
В десять часов, как и обещал, Олег на цыпочках подкрался к дверям Гюзели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131