- Хм, - Бородулин поднял фужер, сделал легкое вращательное движение, проследил, как на вогнутых стенках собираются мелкие капельки, действительно, зачем тебе в бизнес влезать. Даже торговаться не буду. Двести, так двести. Но ты уж с обналичкой тогда помоги. И полную консультацию, само собой.
- Нет проблем, - Вовтузенко аккуратно отлил из фужера себе в рот, выпятил сомкнутые губы, очевидно, так вкус коньяка ощущался им гораздо лучше, причмокнул, - у меня уже все расписано. Сейчас я тебе прокручу на мониторе и солью в твой компьютер. Дома уже капитально разберешься. Значит, так. На всех спиртзаводах сбыт и производство должны падать, а долги расти...
УЕЗДНЫЕ АВАНГАРДИСТЫ
Когда-то уральские леса чуть было не оказались сведены подчистую. Крепостные углежоги, выполняя положенный урок, превращали деловую древесину в легковесный уголек. А на десятках заводов в архаичных печах и домницах на этом древесном угольке плавили и калили "соболиное" железо, столь любимое на Западе за необычайную дешевизну и ковкость. Но Александр II Освободитель, отменив крепостное право, лишил заводчиков дармовой рабочей силы, уральская промышленность впала в жесточайший кризис, а леса стали расти почти невозбранно. Конечно, их продолжали рубить, но прежнего тотального выкашивания уже не было. И сейчас по обе стороны асфальтовой ленты шоссе тянулся лес. Не сплошной, кое-где виднелись вырубки, желтеющие поля и обзаборенные дачные поселки, но настоящий, местами даже густой и темный, столетний лес.
Глядя с высоты кабины КАМАЗа, Олег подумал, что уже много лет не выбирался на природу. Даже за грибами не помнил, когда в последний раз ходил, чуть ли не в детстве. И вообще, чем он занимался столько лет? Дом, работа - вот и все. Дачу Зойка не захотела заводить. Она, видишь ли, и так на работе выматывается. Ага, в бухгалтерии чаи гоняла да тряпки с бабами обсуждала, есть от чего умотаться. Скорее всего, просто ей было жалко тратить деньги на что-то кроме этих самых тряпок и домашнего барахла. Очень уж ей хотелось всем показать, что одевается и живет не хуже прочих.
И Олегу вдруг захотелось попросить усатого Вахида, чтобы остановил машину. Сбежать с насыпи, вломиться сквозь придорожные заросли под прохладный полог хвойного леса, смахнуть с лица паутину и вдохнуть сырой воздух, полный незнакомых запахов. Но Вахид молча крутил баранку, а если и отпускал какую-то реплику, то исключительно в адрес обогнавшей их легковушки. Или комментировал увиденное на обочине.
- Вах, какой баб!
Это в адрес задастой дачницы, туго, как дирижабль шелковой оболочкой, обтянутой синими трико. На лицо и оглядываться не стал, не так интересно.
- Уй, совсем дурак, на велосипеде поехал.
Чем ему велосипедист не понравился, Олег не понял, а спрашивать не захотел. В самом начале пути задал бестактный вопрос о поездке в Грузию и прорыве с боем через границы и горы, так Вахид замкнулся, помрачнел и почти перестал его замечать.
Путь их лежал в небольшой городок Травду, раскинувшийся по берегам одноименной реки. По этой самой реке Травде сплавлялись с северных верховий плоты. В городе их распускали, бревна разделывали, а затем их поглощал огромный лесокомбинат, раскинувшийся по обеим берегам. На одном берегу выполнялась грубая, черная работа. Здесь бревна превращали в необрезную доску, брус и шпалу. На противоположном берегу выпускали сортовой пиловочник, прессовали фанеру и древесно-волокнистую плиту. Здесь же неподалеку располагалась мебельная фабрика, а ещё дальше, за чертой города, гидролизный завод и небольшой поселок со звучным названием Авангард. А теперь угадайте с двух раз, на каком берегу основной рабочей силой были граждане осужденные? Совершенно верно, на одном берегу спиртзавод и лагерь усиленного режима не могут располагаться.
Вначале Олегу показалось, что путешествие будет недолгим и достаточно приятным. Свежие асфальтовые заплаты на шоссе, разметка, ограждения на поворотах и будки автобусных остановок - все свидетельствовало о торжестве цивилизации над захолустным бездорожьем. Начинало казаться, что из двух российских бед - дураки и дороги, осталась только первая. Но часика через четыре, когда позади осталась первая половина пути, началось нечто, уклончиво именуемое тракт. Может быть, от слова "трактор". Потому что тракторам такая трасса была нипочем.
Как-то неожиданно асфальтовое полотно порвалось на лоскутья, а потом стало напоминать рыбацкую сеть, особенно обилием воды. Количество колдобин, наполненных грязью и мутью, вполне соотносилось с количеством ячеек в деревенском бредне. Гравий, шлак, песок, глина - все материалы, возможные для отсыпки дорог, присутствовали на трассе. Но количественные показатели быстро менялись в пользу глины.
Здесь, на северо-западе края погода стояла не столь жаркая, как в столице. На небе довольно густо клубились облака, и жара не донимала, что, безусловно, было очень хорошо. Но прошедший ночью дождь здорово подпортил дорогу. Жидкая грязь расплескивалась из-под колес, заливая обочины, где застывала гладким ровным слоем, словно каток. А потом трескалась на солнце. Колдобины, из которых выливалось содержимое, становились глубже. Из-за этого машина постоянно клонилась с боку на бок или подпрыгивала, как взбесившийся буйвол. Несколько раз Олег даже брякнулся головой о потолок.
Скорость упала километров до тридцати в час, а то и меньше. Здорово тормозили движение слабосильные легковушки, которых на трассе оказалось на удивление много. Из опасения налететь на камень они самым тихим ходом перебирались через лужи и подолгу маневрировали, стараясь не завалиться в глубоко выбитую колею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131