Дай хотя бы одну самую маленькую зацепочку и я арестую любого из них, но я не могу никого арестовать просто так, по собственному капризу и желанию.
Домой мы вернулись в подавленном состоянии. Только мы сели ужинать, как позвонил полковник Михайлов и сообщил, что участковый из села Горицы вспомнил, что действительно, убитый Никодим считался всегда бобылём, и только после его смерти появился человек, назвавшийся его сыном. Как оказалось, он был приёмным сыном Никодима, который рос в Москве с матерью, потому его никто и не знал в деревне. Вот почему не давали результата поиски в архивах.
Фамилия у приёмного сына была другая, а вот какая, участковый не помнил. Всё это возвращало розыски в исходную точку. Теперь предстоял долгий и кропотливый поиск бывшей жены этого Никодима и устанавливать настоящую фамилию его сына. Всё это требовало вре мени и отодвигало нас от разгадки таинственной и мрачной личности Санитара.
Зато Капранов был уверен, что проверки в отделении милиции и на автобазе дадут безусловный повод для ареста Резника и Павлова, хотя бы временный. А получив возможность для допросов, можно нащупать ниточку к Санитару. Всё теперь упиралось только в то, чтобы он нас не опередил.
Казалось, чтобы избежать этого, было сделано всё: каждый из получивших предупреждение находился под постоянным скрытым и усиленным наблюдением, кроме того и на службе оба были неплохо прикрыты своими охранниками и сотрудниками отделения.
Но Санитар нас опередил.
Глава двенадцатая
Резник психовал. Он впервые в жизни совершил убийство в трезвом виде, и в одиночку. Если убийство Никодима и сторожа в магазине было совершено давно, в пьяном виде и втроём, то тут вся ответственность ложилась на него одного. Резник прекрасно понимал, чем ему это грозит, и потому судорожно искал выход.
К тому же, ему не давали покоя мысли о Горелом. Если сначала он посчитал предупреждения от некоего Санитара не более чем дешёвым трюком со стороны обиженного до сих пор бывшего их дружка Горелого, то после гибели Пушкова он больше так не считал. Горелый вместе с Пушковым верой и правдой служил сперва благодетелю Резнику, а после того, как тот умер от инфаркта и директором автобазы стал после него Резник, то друзья так же безропотно признали все его права и служили так же верой и правдой ему.
Прикрывали ночные выезды, предупреждали о проверках, трясли должников Резника, запугивали конкурентов, держали в страхе подчинённых, наказывали строптивых. И только в той давней истории на кладбище Горелый дрогнул. И Пушкова, и Горелова удалось отмазать, частично запугали, частично подкупили свидетелей, дали на лапу судьям. Но из милиции пришлось уйти и тому и другому.
Пушкова Резник взял на работу к себе, пригрел, дал тёплое местечко по старой дружбе, он был кем-то вроде начальника охраны. А вот Горелому была куплена квартира, сделана Московская прописка, выданы приличные деньги в виде компенсации - и всё. Работать с ним Резник не стал.
Горелый поначалу пытался объясниться, клялся исправить ошибку, но Резник был непреклонен. Вот тогда Горелый и пообещал отомстить им с Пушковым, да и замполиту отделения милиции Павлову, который был с ними в сговоре, но остался в стороне, а впоследствии перешёл в другое отделение и стал там начальником, взяв под свою опеку Резника и его предприятие.
Горелый попробовал поначалу действовать привычными ему методами: попытался шантажировать Резника и Пушкова разоблачением двойного убийства, грозил настучать анонимно на Резника в прокуратуру про его делишки. Горелого предупредили, что если он не прекратит свои наезды - ему будет плохо. Тем более, что его шантаж - не более чем пустой звук. Если только заметут Пушкова или Резника, тут же они выложат всё про Горелого, он подельник, так что пускай сидит и не квакает.
Люди Павлова объяснили это ему весьма доступно, для большей доходчивости угостив парой тумаков. Но сильно не били - так, приложились, чтоб не подумал совсем, что с ним шутки шутят.
Горелый не успокоился. И буквально через пару дней были избиты, каждый возле своего дома, Пушков и Резник. Избиты серьёзно, оба попали в больницу. Но когда вышли оттуда, то в тот же день поздним вечером отправились на кладбище. Вскоре туда же привезли насмерть перепуганного, избитого Горелого. Он пытался клясться, что никакого отношения к нападению на своих бывших друзей не имеет. Те даже не вышли из машины, а так и наблюдали из неё, как Горелому дали лопату и велели рыть яму. Он попробовал отказаться, но его тут же жестоко избили, пообещав бить до тех пор пока он не станет рыть яму, или до тех пор, пока он не умрёт, предоставив ему право выбора.
Он взял лопату и стал рыть могилу, сотрясаясь в истерическом плаче и воплях и мольбах. Пушков и Резник переглянулись и закрыли в машине окна, включив музыку. Яму Горелого заставили вырыть большую. Уже светало, когда его вытащили за руки из неё молодчики, которые его привезли. Из машины вышел Резник, заглянул в яму, брезгливо обойдя грязного Горелого, с обмотанными обрывками рубахи руками, стёртыми до кровавых пузырей. Резник удовлетворённо кивнул и вернулся в машину, а молодчики привели и поставили на колени, спиной к машине, семерых уличных хулиганов, которые были наняты Горелым избить его бывших дружков.
Вышел Пушков, сунул ему в руку Горелому пистолет и сказал равнодушно:
- Стреляй в затылок, сволочь.
Горелый испуганно замахал, хотел отказаться брать оружие, но Пу шков прижал к его затылку ствол и приказал:
- Или ты - их, или я - тебя. Ну?! Выбирай.
Горелый торопливо перестрелял всех семерых, всё время ожидая выстрела в свой затылок, ёжась под холодком упиравшегося сзади ствола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58