Но у гоп-компании моей глаза разгорелись, руками машут, да ещё кто-то сказал, что отец пацана банкир, ну все и завелись, деньгами в воздухе запахло.
Вот и вся сущность воровская подлая, вся романтика, весь героизм. Всё на деньгах замешано. За деньги - на пули пойдут. Но это только за деньги.
- А если заказчик нам не позвонит? Или не захочет ни с кем, кроме Зуба разговаривать? - попробовал остудить их.
- Тем более надо пацана брать, - облизывая губы, говорит Гурген. Зачэм нам заказчик?! У мальчика отец есть, он заплатит. Разреши, Фантомас, я поеду проверю подвал этот, дай мне людей, мы возьмём мальчика.
- Хорошо, - сказал я после паузы, можно подумать, я страдал сомнениями, да по мне пускай они со Слоном пасти на портянки порвут друг другу. - Возьмёшь людей, кого поопытнее, человек десять, двенадцать, кто захочет, и вызови Терминатора с его бойцами, лишние не будут. Только постарайтесь без особого шума, учтите, Слон, если что, пацана живым не отдаст.
- Отдаст, - оскалился Гурген из-под чёрных усов.
Ну, ну. Надейся. Пока. Пока живой.
Я сижу, опустив ресницы, наблюдая за кодлой. Братки рвутся с поводка, ну и пускай, пускай рвут один другого, надо спустить, снять намордники, и скомандовать "фасс!".
Вячеслав (Слава) Кораблёв.
Город Мытищи, Московская область.
Подвал восьмиэтажного "Сталинского" дома.
Пятница, 27 февраля.
19 часов 07 минут.
Я устал плакать и незаметно для себя уснул. Я очень устал и мне было жалко маму и страшно. Я очень боялся бандитов, которые меня привезли сюда.
Потом меня разбудили и отвели в большую комнату, чтобы я поел. Я не стал отказываться, потому что кушать очень хотелось. Я даже не знал, сколько сейчас времени. В подвале было всюду одинаково полутемно, только горели лампы дневного света в большой комнате, куда меня привели.
Я старался делать вид, что не слушаю, о чём говорят между собой бандиты. Я знаю, что взрослые, если им не напоминать про себя, на детей обращают мало внимания, и говорят между собой о чём угодно.
Я слушал, ел и вспоминал все боевики, которые прочитал и посмотрел по телевизору и на видаке. И вдруг со страхом вспомнил, что заложникам завязывают глаза, или сами ходят в масках. А если кто видел лицо тех, кто его захватил, его уже не отдают ни за какие деньги.
У меня как-то сразу испортился аппетит. Я поковырял в тарелке, попросил сок, который мне тут же пододвинули. Я не любил персиковый, но молча выпил стакан, после чего попросил разрешения пойти отдыхать.
Единственное, что я понял из случайных разговоров, это то, что отец обещал дать деньги, только просил сколько-то времени. Они должны были звонить ему вечером. Вокруг этого и велись все разговоры. Больше они ни о чём не говорили, а смотреть мне было не на что. Окон не было, а дверь была такой здоровенной, что я даже и думать не мог уйти через неё.
Слон велел Соколику проводить меня в комнату. Он взял ключи, встал и кивком головы велел идти за ним. Я пошёл. Когда он привёл меня в комнату, то прежде чем закрыть двери, огляделся, и положив мне руку на плечо и глядя в глаза, сказал торопливо, и оглядываясь:
- Слава, мне некогда тебе всё объяснять, но я оказался с ними совершенно случайно и не по своей воле. Ты можешь мне не верить, но кроме меня у тебя нет никакой надежды. Не верь бандитам, что бы они не обещали, что бы ни говорили. Мне ничего не нужно от тебя, дай мне телефон, по которому можно связаться с твоим отцом. И не бойся, я постараюсь тебе помочь.
Мне было всё равно, я даже раздумывать не стал, телефоны моего отца уже были у бандитов, и такая странная просьба заставляла меня верить этому Соколику, значит он боится спросить у бандитов, значит, они не друзья.
Я сказал ему телефоны, спросил, есть ли чем записать, а он очень удивился и ответил, что никогда ничего не записывает. И тут же повторил без заминки номера пяти телефонов и пейджера, которые я ему продиктовал. Ему можно было в цирке выступать. Вот бы мне такую память! Я бы уроки совсем не готовил. Сколько бы времени оставалось: можно на улице погонять в мяч, или дома поиграть.
- Слушай меня внимательно, мне нужно созвониться с твоим отцом, но меня просто так отсюда не выпустят. Попробуем делать вот как. Ты минут через пять начни сильно капризничать, как будто у тебя зуб сильно болит. Ты понял меня? Очень сильно болит.
- Я понял, Соколик. А зачем?
- Они все замотались, им некогда, они готовятся. Может быть, нам повезёт и меня отпустят в аптеку. Понял?
Чего там было не понять? Я так и сделал, как он велел. Соколик сказал Слону, что у меня болит зуб, тот зашёл ко мне, посмотрел, я расхныкался вполне серьёзно и натурально, потому что мне хотелось хныкать.
И всё получилось так, как надеялся Соколик. Он правильно рассчитал. Вернулся он быстро, принёс мне таблетки и стакан воды, заставил выпить одну таблетку, а сам быстро сказал, что дозвонился до моего отца. И теперь, когда мы все поедем звонить ему, я должен быть наготове. Он попробует меня отбить у бандитов. Если вдруг начнётся стрельба, я должен сразу же падать на землю и лежать не вставая, пока стрельба не закончится.
Я спросил, не опасно ли это? А Соколик ответил, что другого шанса не будет. И поправился тут же: такого шанса. И постучал по деревянной двери, косясь на меня, не смеюсь я ли я над ним. Я не смеялся. Мои бабушка, дедушка и тётя - спортсмены, и очень суеверны, они прямо напичканы всякими приметами. Папа меньше верит в приметы, именно поэтому, как говорил дедушка, он и не стал спортсменом, а стал банкиром.
И вот когда я увидел, что Соколик тоже суеверен, мне стало как-то спокойнее.
Соколик тут же ушёл, а я лёг на раскладушку и стал строить планы побега, получалось что-то среднее между "Неуловимыми мстителями" и "Один дома".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132