Выход я нашел быстро, он оказался заперт, но ключ так же заботливо был повешен на веревочке рядом с дверью. Аккуратные и заботливые люди бродили по подвалам и штольням! Отперев двери, вышел в подъезд здания, возле лестницы. Осторожно открыв двери на улицу, я увидел, что нахожусь в каком-то переулке. Тихом и пустом. Постояв и поглазев на улицу, решился и вышел из подъезда в переулок. Засунув руки в карманы, пошел вверх, краем глаза, чтобы не вертеть башкой, отыскивая взглядом табличку с названием переулка. Названия я так и не нашел, но дом запомнил очень хорошо, он был старой постройки, украшенный причудливыми башенками и ещё всякими причудливыми наворотами.
Переулок был очень короткий, буквально в четыре дома, а выходил он на улицу Богдана Хмельницкого. Я шел смело, на меня никто не обращал внимания, спецовка, как и любая униформа, - вещь, которая в таких случая служит не хуже шапки-невидимки. На человека в униформе обращают меньше внимания, а если запоминают, то запоминают именно униформу, а не лицо человека, на котором она надета. Любая униформа обезличивает.
Пересаживаясь на каждой остановке из автобуса на троллейбус и наоборот, - благодаря спецовке, у меня контролеры даже билет не спрашивали, - доехал я до дома Гали. Я был твердо намерен потребовать у неё если не все деньги, то половину. Это несправедливо, если деньги, которые другие оплатили своей кровью, достанутся одному человеку. Я тоже остался жив, по крайней мере, пока, и имел право на часть этих денег. А может быть, и на все. Потому, хотя бы, что я не крал у своих, если не друзей, то подельников.
Теперь можно было поставить точку и не ломать голову над тем, кто взял деньги, мои подозрения сбывались. В живых оставались только я, Ирина и Галя. Ирина сама искала меня потому, что осталась без денег и не знала, куда ей деться. Алексей ушел из дома в Старосадском переулке, решив взорвать нас, открыв газ. Но он сам унес две сумки, набитые книгами и кирпичами, значит он не знал где товар и деньги. Сергей погиб на моих глазах, почти обезумев от отчаяния.
Оставались только я и Галя. И я знал, кто взял товар и деньги. Знал, потому что не брал ни того, ни другого. Я, как мне казалось, знал даже место, где все это время лежали деньги. Вопрос был в том, не успела ли она забрать их и ускользнуть от меня золотой рыбкой, не дав загадать три заветных желания, оставив мне роль карася для бульона рыболовам.
Скорее всего, так оно и было, но я решил все же проверить. Вряд ли Галя в квартире, но когда не остается ничего, кроме надежды, приходится проверять и её.
Квартира была опечатана, срывать пломбы и бумажки с печатями и подписями мне не хотелось, и я задумался, оглядываясь по сторонам. Но тут двери широко распахнулись, и меня буквально забросили в прихожую, ухватив за комбинезон. Передо мной стояла разъяренная Галя с пистолетом, который она уперла мне в живот. Выражение её лица не оставляла сомнений в серьезности её намерений.
Мы посмотрели друг на друга и хором выкрикнули:
- Где деньги?!
Глава тридцать седьмая
Колька Стригунков, более известный в кругах розничных торговцев наркотой под кличкой Слоник, вполне соответствовал внешним видом своей кличке. Он был от природы лопоух, уши у него были большие и оттопыренные, ходил сильно сутулясь, вобрав голову в плечи, смешно покачивая при ходьбе головой, впридачу ко всему, на лице у него красовался нос, длине которого мог бы посочувствовать даже сам легендарный Сирано де Бержерак.
В торговцы наркотой попал Слоник волей судьбы и жесткого случая. А возможно, не просто случая. Вообще-то он брезговал и наркотиками, и тем более таким промыслом. Сам он до этого промышлял валютой, ошиваясь возле обменных пунктов. Вот там-то и положил глаз на шустрого торговца один из средней руки дилеров по продаже наркотиков, некто по кличке Мистер Фиш, а в миру Альберт Элоизович Фишман, солидных лет толстый еврей, который занимался этим промыслом ещё с легендарных лет. На этом рынке он был последний мастодонт советской эпохи. Остальные его ровесники либо сгинули в лагерях, либо ушли на покой, а он упрямо продолжал зарабатывать на чужих жизнях.
И вот этот самый Мистер Фиш несколько раз упрямо предлагал Слонику поработать на него, на Мистера Фиша, обещая коньячные реки и икорные берега. Осторожный Слоник вежливо но твердо отказывался. Отказывался потому, что считал совсем унизительным и подлым зарабатывать деньги, убивая других людей. Свой промысел он считал вполне честным, и ничем другим заниматься не собирался.
Мистер Фиш, несколько раз предложив Слонику работу, вскоре отказался от своей затеи. Но валюту по выгодному курсу все же у Слоника нет, нет, да покупал. Разница в курсе с обменным пунктом у Слоника была небольшая для такого человека, как Мистер Фиш, но он был человеком старой закалки и умел считать не только, как он сам говорил, копейки, но и сотые доли этих самых копеек.
Примерно месяц назад Мистер Фиш заказал Слонику по выгодному для него курсу пять тысяч баксов, но срочно. Слоник был рад заработать, такие сделки у него ещё ни разу не проходили, он заметался в поисках валюты по сходной цене, и ему улыбнулась удача в лице малозаметного валютчика Демьяна, который обеспечил его валютой в нужном объеме на приемлемых для Слоника условиях. При этом выдал он ему валюту в кредит.
Счастливый Слоник бросился к Мистеру Фишу, тот аккуратно расплатился, Слоник помчался к Демьяну, расплатился с ним, положив разницу в карман, предвкушая долгожданный отдых. Вот тут-то и появился весьма сердито настроенный Мистер Фиш, который наорал на перепуганного Слоника за то, что он всучил ему фальшивые баксы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134