- Он забыл клятву Братству, - сказал Гробовщик. - И он все ещё член клана. У нас есть право.
- Я согласен, что мой друг и Брат должен умереть. Но пусть он умрет достойно, - сказал Сантанджело.
- А Джулиано?
- Я хочу, чтобы Джулиано был жив. Я хочу наблюдать за молодым человеком, который хочет убить меня. Я получу больше удовольствия, если он останется в живых.
- Но старик умрет. Итак, в конце концов ты выиграл ту драку, да, Майк?
Мороженый взглянул на обезьяноподобного, и это был тот самый взгляд, за который он получил свое прозвище ещё худощавым, горячим убийцей пятнадцати лет.
19
С утра ему было стыдно быть посыльным смерти. Но в тумане Сан-Франциско и освежающем холодном воздухе Атлантики Джонни Колини почувствовал, что тянется к миру. Он снова был Джулиано - переиграл храбрость другого. Человек прятался за вооруженных телохранителей, и все же мертв. Человек хотел убить Джонни Колини - и умер.
Заголовки всех газет были про смерти. Они поверили в армию призраков. После того, как умрет Майка Сантанджело, он может созвать глав мафии и объявить себя королем. Королем, потому что они поверят, что никто не может избежать убийц, подчиняющихся Джонни Колини.
Король, потому что он может сказать этому:
- Ты финансируешь марихуану в Мехико, героин на Кубе. Твои дилеры...
И назовет имена. Он может сказать другому:
- Ты заключаешь пари на скачках и владеешь бейсбольными площадками на восьми автомобильных фабриках. Твои связи в Вест Сайд...
И на каждого из крупных шишек он мог указать пальцем и рассказать им их секреты, потому что старик в Риме заставлял его учить эти секреты больше полутора лет.
Но больше всего они будут бояться его, потому что нигде невозможно спрятаться от Джонни Колини. Он доказал это за один оборот часовой стрелки.
Старик на вилле поймет, что сделал правильный выбор.
Он вышел из такси напротив Сант-Франсис. По пути вниз по Джиари он решил выкинуть кашемировую куртку, которую все ещё нес на руке. Было слишком холодно, чтобы ходить без пальто, а серый кашемир потускнел и помялся после холодного душа.
Он бросил его в помойку и купил темно-синее фланелевое пальто в мужском магазине на Сант-Франсис.
Благодаря этому, благодаря окатившему его столбу воды, Джонни Колини не арестовала полиция Сан-Франциско. У них было описание Джонни в общих чертах, но в Сан-Франциско было слишком много молодых людей, которые подходили под это описание. В серой кашемировой куртке его бы остановили для проверки, его, человека без установленной личности и с несколькими сотнями в кармане наличными. История Джонни Колини продолжилась бы арестом и допросами. Его передали бы ФБР, так как выяснилось бы, что он собирался бежать в Неваду. А ФБР даже без применения силы, только сочетая профессионализм с коллективной работой, вытягивало правду практически из любого.
А правда обогатила бы для Джонни альтернативу между электрическим стулом Нью-Йорка и газовой камерой Калифорнии. В Неваде осужденного могли расстрелять.
ФБР высчитало привычки Джонни, но очень слабо. Единственная привычка, определенно ему присущая, была его предполагаемая любовь к дорогим отелям и хорошей одежде. Больше о нем ничего не было известно. Спецагенты в главных городах и курортах проверяли отели-люкс в поисках подходящих примет, а портных, чьи этикетки нашли на его одежде, попросили известить о любом контакте с ним.
Аэропорты, поезда, автобусные остановки и агентства проката находились под контролем полиции, а иногда и агентов ФБР, но никто не следил за вылетающими из Сан-Франциско самолетами.
Огромная часть сведений, которое Джонни получил на вилле, касалась методов американской полиции. Он знал, какими будут поиски.
Он знал, что его не найдут. Он знал, что доберется до Нью-Йорка и убьет Мороженого.
Чувствуя тоску по землякам, он шел через буйство звуков и красок Чайна-тауна к Норт-Бич, наткнулся на бар с сицилийским названием, зашел и сел на высокий стул.
Бармен был низеньким, грузным и старым, с тяжелой челюстью, как старый добрый крестьянин. Джонни попросил сухого красного вина. Бармен долго смотрел на него изучающим взглядом.
Джонни заговорил с ним на сицилийском диалекте, и бармен ответил на нем же.
- Вам нравится американские сорта? Некоторые из них очень хороши - из Напской долины.
- В Напской долине вина очень хороши, - сказал Джонни все ещё на древнем языке. - Но делают для людей без языков или без желудков.
Снова долгий изучающий взгляд, затем бармен кивнул и тяжело двинулся к дальнему краю бара. Забегаловка была пуста, не считая двух стариков, режущихся в карты. Бармен наполнил стакан из-под прилавка и протянул Джонни.
- Попробуй.
Это вино было сделано женщиной для мужчины, как и должно быть. Богатое, с кислинкой и легкое, оставляющее приятное тепло.
- Вот это вино! - сказал Джонни.
Бармен улыбнулся.
- Пей на здоровье.
- Только если ты выпьешь со мной.
Они пили вместе. Один, два, потом восемь стаканов. Лицо старика покраснело, он громко смеялся и, смеясь, бил по стойке ладонью. Он рассказывал деревенские анекдоты, от которых несло козлиным навозом, или непристойности про деревенского простака и городскую шлюху, или про старика и молодую жену, или про двух пьяниц, которые свалились в пруд. Шутки древнее, чем сам Орден.
А Джонни будто вернулся домой в деревню. После восьмого стакана бармен Луиджи стал напоминать ему отца. Он сказал Луиджи, что он бизнесмен из Чикаго, приехавший в Сан-Франциско туристом. Но он сделал одну ошибку.
Он сказал Луиджи, что не был в Сицилии с раннего детства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46