- Я не могу это сделать, Джонни, - сказал Джерри. - Я знаю этого парня.
- Ты сделаешь это.
Потом он положил "беретту" в карман и посмотрел на них. Побитые и униженные, они боялись за свою шкуру.
Перекошенный наблюдал, не принимая участия и не боясь пистолета. Жизнь для него была доской с заслонкой, двумя белыми кубиками и денежным дождем. Он не боялся смерти, но в ночных кошмарах видел, что его умные пальцы однажды ему откажут. Этот кошмар возникал всякий раз, как он кидал кости.
Джонни оскалился Джерри Мусии.
- Закончим игру, - сказал он.
Перекошенный кивнул, и, с тайным страхом и визгом внутри, кинул кости. Они ударились о заслонку, сверкнули и остановились. Игра началась снова.
Он знал, что делает.
Он проиграет. Он просадит восемь тысяч наличных и перейдет на чеки, там ещё тридцать. Он знал, что не сможет выиграть, но хотел проиграть крупно. Достаточно крупно, чтобы пошли слухи.
Быть лидером - значит, быть легендой. Так было в Сицилии. Быть Джулиано значило сделать имя Джулиано больше, чем именем - словом. Словом, которое значило храбрость и гордость, быструю и неизбежную месть, наглость сверх меры и здравого смысла. Создай легенду - и ты лидер.
Сегодня легенда Джонни Колини родится в мафии.
За десять минут перекошенный взял его пять тысяч. Джонни достал чековую книжку из крокодильей кожи и выписал чек в банк на Пятой авеню на 25 тысяч долларов. На бланке стояло его имя, но не было адреса. Он подписал чек и швырнул Мусии.
- Я играю на все.
Джонни хотел проиграть быстро. Это был жест, и больше ничего. На счету у него было 33 тысячи, и он хотел, чтобы мафия знала, что он может спустить 30 тысяч за игру, не поведя бровью. То, что он сделал с этими людьми сегодня, так или иначе получит огласку. А так как они не знают, откуда он и что здесь делает, его не убьют - пока.
Но босс захочет его видеть. Ему нужен был босс.
Двадцать пять тысяч Джонни потерял быстро.
- Ты хорошо работаешь, - сказал он перекошенному. - Приятно наблюдать за тобой.
И вышел из номера, а Джерри Мусия, Мул и бледный смотрели ему вслед с ненавистью, страхом и уважением.
7
Над широкими улицами занимался свежий, холодный рассвет, над Сентрал-Парк поднимался туман. Джонни Колини ощущал свою силу и молодость. Он хотел есть, женщину и сухого вина после завтрака. И подумал о Марии.
Он видел много таких рассветов, где были оливковые рощи и горы вместо широких пустых улиц и слепых стен домов.
Мария была в другом времени. Его новая девушка, Дэа, была здесь и рядом. Джонни подошел к её дому и поднялся наверх. Он хотел постучать, но дверь стояла настежь.
В предрассветном полумраке он увидел её на полу, с подтянутыми к подбородку коленями. Она была голой, гладкие плечи и спина сотрясались от рыданий.
Он позвал её, но она не услышала. Она держала себя в руках, и всхлипы были тихими, но ужасными.
Он опустился на пол рядом и снова позвал её, мягко и нежно обняв за плечи. Потом медленно поднял её и почувствовал разрывающую тело дрожь. Она прятала от него лицо.
Подняв Дэа, Джонни огляделся и заметил вышибленную дверь в ванную.
- Кто-то хотел узнать обо мне? - спросил он, зная ответ.
Она хотела кивнуть, но мешали судороги.
- Когда ты не захотела говорить, они взялись за тебя?
От воспоминаний она застонала, совсем негромко, как тяжело больной ребенок от боли.
Он отнес её в кровать, та осталась нетронутой. Ласково укрыл и прошел в ванную. Там была кровь, немного, несколько капель на кафельном полу. Вероятно, кровь мужчины, подумал он, увидев осколки стекла. Она пыталась бороться.
Джонни нашел успокоительное, стакан, налил воды и отнес ей, заставив выпить. Потом прошел в кухню и нашел маленький острый нож.
Он мягко поговорил с ней, наполовину на родном языке, нашел ключ в её сумочке и вышел, закрыв за собой дверь.
На улице, все ещё холодной и серой, он побежал. Он бежал легко, как по гальке в горах Сицилии. А вернувшись к отелю на Седьмой авеню, пошел, осматриваясь.
Мусия приставил человека следить за ним на скачках. Люди Мусии следили, когда он провожал Дэа домой. Люди Мусии сделали это с его девушкой.
Он не хотел пока убивать Мусию, но собрался найти людей, которых тот посылал. Они должны были вернуться в отель. Это люди ночи, встречающие рассвет за едой. Здесь должна быть забегаловка. Или прямо в номере?
В вестибюле он нашел телефоны и позвонил в бюро обслуживания. Весьма кстати вспомнился номер комнаты.
- Что насчет завтрака в 1112?
Через минуту ему ответили:
- Извините, сэр, в 1112 завтрак не заказывали. Могу я вам помочь?
Джонни повесил трубку и вышел. Через двадцать минут он нашел тихое кафе на Восьмой авеню. Мусия и двое мужчин как раз выходили. Ни один из них в кости не играл. Мусия покинул их на углу и направился обратно в отель, двое зашагали к гаражам.
Джонни шел следом. Улица была пуста.
- Вы кое-что оставили у девушки в квартире, - сказал он. Мужчины резко обернулись.
Один был крепок и крут, другой помоложе, но тоже силен. Они не видели пистолета и не боялись, а презирали его, потому что сегодня имели его женщину, и были пьяны от жестокости.
- Какой девушки? - спросил молодой.
- Ты Колини? - спросил крепыш.
Джонни вонзил в него острый кухонный нож и вырвал обратно. Не успев даже почувствовать боль, он умер. Молодой увидел движение руки Джонни и понял его. Он бросился бежать, но Джонни его догнал.
Для таких случаев была традиция, после которой ни для одного из них нож больше не потребуется. Джонни исполнил традицию и оставил тела, где они лежали, на сером асфальте возле гаражей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46