– Для тебя! – Она попыталась рассмеяться, но не смогла и просто молча смотрела на него.
Он потер онемевшие пальцы.
– С того вечера, как Барри принес мне фотографии, я прошел через ад. Никто не мог найти тебя: ни полиция, ни три частных сыскных агентства. Человек не может просто так взять и исчезнуть. В какой-то момент я решил, что ты убила себя.
– Как ты догадался искать меня в опере?
– Это идея Синди. Надежда была такой призрачной, что я до сих пор не верю в то, что это сработало. Когда я вглядывался в ряды голов и вдруг заметил твои волосы, сияющие в темноте… – Его голос сорвался, и он отвернулся от нее.
Чувство, предательское и теплое, стало постепенно просачиваться сквозь ледяной барьер, которым она окружила себя, и только сознание того, что он так несправедливо обвинил ее, удерживало ее от того, чтобы упасть в его объятия.
– Как дела у Синди? – спросила она осторожно.
– Поумневшая, хотя и очень несчастная девочка. После того как Барри показал мне фотографии, я помчался прямо к ней. Едва она узнала правду, немедленно собрала чемоданы и вернулась домой. Бедная Синди, – вздохнул он. – Думаю, она простила бы Мюррею кражу, но то, что он сделал с тобой, с той, что спасла ей жизнь, разрушило их отношения. Она вычеркнула его из своей жизни. Когда Синди снова решится кого-то полюбить, это будет человек совсем иного склада.
– Несомненно, такой, против которого не будет возражать се брат, – сказала Люси со смехом.
Он печально посмотрел на нее:
– Ты меня ненавидишь, Люси?
– Нет, – ответила она. – Никогда. Просто не могу забыть, какого плохого мнения ты был обо мне. Я бы никогда не смогла поверить в то, что ты вор, какие бы серьезные доказательства мне ни приводили.
– Я и не думал о тебе так, – горячо возразил он. – По крайней мере после того, как снова обрел способность мыслить здраво. Это случилось буквально на следующий день, но было уже слишком поздно – ты исчезла. Я сразу же позвонил в детективное агентство, но они не смогли отыскать тебя. До тех пор, пока Барри не пришел ко мне с этими фотографиями, я понятия не имел, что он виделся с тобой.
Зародившаяся в ее душе надежда заставила ее задрожать.
– Ты хочешь сказать, что… искал меня до того, как увидел фотографии?
– Конечно. – Он придвинулся ближе. – Если бы я не любил тебя так сильно… и не ревновал бы так… я бы ни за что не поверил письму Мюррея. Я очнулся на следующее утро, но было поздно, ты уже уехала.
– Но почему ты отказывался говорить обо мне с Барри? Он сказал, что ты даже имени моего не можешь слышать.
– Да потому, что я так ненавидел себя, что ни с кем не мог говорить о тебе. О, Люси! – Он взял ее за руку. – Я знаю, ты презираешь меня за то, что я усомнился в тебе, но я готов всю оставшуюся жизнь вымаливать у тебя прощение.
Сознание того, что Пол перестал подозревать ее задолго до того, как увидел фотографии, растопило обиду, и Люси упала в его объятия.
– Успокойся, любимый, – сказала она срывающимся голосом. – Я давно простила тебя.
– Я поверю в это, только когда ты станешь моей женой. Мы столько времени потратили зря.
– Твоей женой, – прошептала она. – Когда мы поженимся, Пол?
– По специальному разрешению. Оно лежит у меня в кармане.
– А как же твои дела?
– Ты – мое единственное дело, – твердо сказал он. – Все остальное не имеет значения.
Она не надеялась когда-нибудь услышать что-либо подобное и, склонив голову, потерлась щекой о его подбородок.
– Нам столько нужно сказать друг другу, Пол. Я не знаю, с чего начать.
– Тогда подожди до медового месяца. Сейчас мне хочется только одного.
Ему не было необходимости говорить, что именно он хочет. Его горячие губы, жадно прильнувшие к ее губам, поведали ей все, что нужно. Наконец-то ее будущее определено. Ее счастье здесь, в объятиях Пола. Навсегда.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59