Возбуждение в паху нарастало.
– Это Алиса. И мы обе хотим тебя, мой дорогой Джек. Я думаю, ты сам решишь, кого возьмешь первой, – сказала Нел. Она наклонила голову и впилась страстным поцелуем в рот своей пышной подруги. За кушеткой находилось громадное зеркало в позолоченной раме, и Джек увидел в нем отражение этой сцены и себя. Он начал лихорадочно раздеваться, удивленный и обрадованный силой своей эрекции. Обнаженный, он взял свой громадный член в руки, посмотрел на него и двинулся к ждущим его пташкам.
– Будь сверху Нел, – сказал он Алисе. Та легко приподнялась и упала в объятия, раскрытые Нел, а Джек направился к концу кушетки. Несколько минут он наблюдал за этой парой: пышные ягодицы блондинки медленно двигались; потом Нел раздвинула свои сильные загорелые ноги и крепко обняла ими спину белокожей блондинки. Тогда Джек придвинулся к ним, положил руки на белые крупные ягодицы, раздвинул их и бросил взгляд на свою мужественность, рвущуюся в бой. Нел громко застонала и он, найдя цель, стремительным рывком ворвался в ждущую плоть. Он стал одним целым с двумя переплетенными женскими телами.
Уже много позже, лежа на спине, Джек поднял руку, провел по глазам и взглянул на кушетку с двумя девушками. Даже сейчас, после стольких часов, они были изумительны.
Он попытался посмотреть на часы, но ему это не удалось. Прошло уже много времени, хотя ему казалось, что пролетели секунды. Он был истощен и вяло глядел на замусоренный стеклянный кофейный столик: рассыпанный кокаин, пустые бутылки от шампанского, переполненные пепельницы, сигаретные пачки. Он опять положил руку на глаза и услышал, как снова стали раздаваться вздохи и мурлыканье. Девушки на кушетке продолжали заниматься друг другом. Он никогда раньше не пробовал кокаин, никогда не подвергал себя ненужному риску, но с Нел все его правила рухнули в ад. Услышав, как она застонала в экстазе, он тяжело вздохнул, перевернулся на бок, свернулся в клубок и провалился в сон.
В тесном закутке за двойным зеркалом в позолоченной раме человек отключил видеокамеру, отсоединил микрофон и закурил последнюю сигарету из пачки. Уже было около девяти часов воскресного дня. Добрая ночная работа, подумал он, упаковывая свою аппаратуру. Нел дьявольски классная «профи», да хранит ее Господь! Он посмотрел на бедного ублюдка, уснувшего на ковре, и тряхнул головой. Этот грязный аристократишка получит сполна, подумал он жестоко.
Интересно, как он поведет себя, когда узнает, что попался в руки Хьюго Говарду?
Глава 7
Джеймс сидел на полу в громадной бело-золотой комнате и просматривал последний альбом с фотографиями. Остальные кипой лежали рядом. Он провел так уже несколько часов воскресной ночи.
Он открыл страницу с фотографиями, которые были сняты перед отбытием из Лиссабона. В конце трехгодичной службы там, когда они были полны радужных надежд. В альбоме были снимки его одного в квартире, были снимки, где они с Ливви вдвоем. Они паковали вещи, смеющиеся и в панике носящиеся по квартире под объективом автоматической камеры. Это были счастливые, ничем не омраченные дни. Он закрыл альбом и откинулся на диван.
– О Боже! – прошептал он, окидывая взглядом роскошный интерьер комнаты. Он снова взял первый альбом из разбросанных рядом и нашел страницу с семейными фотографиями. Он пристально рассматривал маленький, плохо отпечатанный снимок своих родителей. Они сфотографировались рядом с их муниципальным домом в Норвиче в тот день, когда он поступил в Оксфорд. Он оставил дом, обещая звонить, но зная, что не сдержит своего обещания. Их облик всплыл у него в памяти: худая фигура отца в майке под белой нейлоновой рубашкой с закатанными рукавами, фальшивая улыбка матери. Ее рот, грубо накрашенный красной помадой, и тщательно уложенная для съемки прическа. Он вспомнил свой маленький убогий дом с книгами из Популярной библиотеки и чудовищный двенадцатидюймовый телевизионный экран, господствующий в парадной комнате. Он отвернулся от фотографии, ненавидя себя за те чувства, которые она вызывала. Джеймс стыдился своих родителей и в то же время переживал за них. Он пытался изменить свое отношение к ним, но не смог.
Между ними и Джеймсом сейчас легла огромная пропасть, и после стольких лет он понимал, что этим обязан Ливви. Ее стилю жизни и ее деньгам. Он не мог отказаться от этого, не мог и даже не пытался.
Наконец-то войдя в свою квартиру, Ливви с громким вздохом облегчения опустила тяжелые сумки на пол. Возвращение из Кента было утомительным. Она включила свет, сбросила туфли и побрела в гостиную. Войдя в комнату, она зажгла лампу и вскрикнула от удивления. При свете лампы она увидела Джеймса, лежащего на полу.
Она бросилась к нему и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку:
– Джеймс! Я думала, что дома никого нет! Почему ты лежишь здесь на полу, в темноте?
Когда она наклонилась к нему, Джеймс сжал ее лицо руками и притянул к себе. Ему вдруг захотелось коснуться ее так, как он никогда не считал для себя возможным. Она стояла на коленях и смотрела па него, удивленная.
– Тебе плохо? – ласково спросила она.
– Нет. Я просто ждал тебя. Вот и все. – Он улыбнулся той улыбкой, которая так очаровала ее когда-то.
И хотя прошло столько лет, она действовала на Ливви по-прежнему.
Ливви улыбнулась ему в ответ, и ее мгновенное беспокойство исчезло. Она встала:
– Хорошо. Ты ел?
– Нет, я думал… – Джеймс замолчал. Он смотрел на высокую, изящную фигуру Оливии Дэвис, прекрасную и элегантную в черных джинсах и в свитере из шерсти ягненка. Ее платиновые волосы рассыпались по плечам. И тогда он решил, что не даст Хьюго добиться победы, не позволит Хьюго растереть ее в порошок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128