Далее она пишет свое заключение: «Не может заниматься административной работой» и перечисляет симптомы заболевания: «невозможность принимать жесткие решения даже в самых простых ситуациях», – потом идет всякая чепуха, и вот: «псориаз, депрессия, затрудненное дыхание». – Ливви пристально смотрела на Фрейзера. – Затрудненное дыхание связано со стрессом или, может быть, все же повреждены легкие? «ИМАКО» избавляется от всяких судебных разбирательств очень быстрым и эффективным путем!
Фрейзер поднял руку, прерывая ее.
– Подожди! Давай разберемся сразу. Что ты предполагаешь? Что Бет Броуден плохо разбирается в своей работе? Или у тебя более серьезные обвинения?
Ливви бросила свой блокнот на стол:
– Я не знаю, Фрейзер. Все зависит от того, каким образом семь человек, которыми мы интересуемся, могут быть связаны с Гэрногом?
– И если связь есть?
– Если связь существует, то симптомы могли быть откорректированы, изменены или просто не указаны.
– Ты считаешь, что Бет лжет?
Ливви подняла бровь.
– Я так не думаю, – сказал Фрейзер. – Я не думаю, что она способна на это.
Ливви помолчала, а потом тихо спросила:
– Насколько хорошо ты знаешь Бет Броуден? Фрейзер раздумывал какое-то время, понимая, какой смысл она вкладывает в свой вопрос, а потом ответил:
– Мне трудно сказать. Я встретил ее в самолете, когда несколько недель назад возвращался из Лондона. Но это не значит, что я не в состоянии правильно оценить ее характер.
– Наверное, ты прав.
Они молчали несколько минут.
– Я не знаю, – неожиданно сказал Фрейзер, – но здесь могут быть замешаны громадные деньги. Я представляю, какую сумму она может получить, впутавшись в это дело. Сумма может быть так велика, что ей станет наплевать на свою работу!
Фрейзер молчал, потирая виски, потом выпрямился, глубоко вздохнул и посмотрел на часы.
– Мне кажется, нам надо увидеться со всеми людьми, которые есть в нашем списке. Это очень важно. После встречи с ними у нас будет более ясная картина.
Ливви смотрела на него, поражаясь его неиссякаемой энергии. Он совершенно истощен, подумала она, но не хочет показывать этого.
Он улыбнулся, заглядывая ей в лицо:
– Роботы не нуждаются в сне.
Улыбнувшись ему, она ответила:
– А они нуждаются в чистой одежде?
Фрейзер поднял руку, демонстративно понюхал под мышкой и, рассмеявшись, ответил:
– Это потерпит до завтрашнего дня. А сейчас мне убийственно хочется есть. Пойдем, Ливви! Я угощу тебя яичницей с беконом и громадной кружкой чая.
– Это очень соблазнительно! – сказала она. Потом встала, собрала все папки и сложила их в свою сумку.
Хьюго был весь мокрый от пота. Сердце его бешено стучало, телефонная трубка казалась раскаленной и жгла руку. Он смотрел на часы и ждал, умирая от страха каждую секунду.
– Подойди, Мануэлло… – шептал он, задыхаясь. – Подойди…
Мануэлло хотел говорить с ним. В семь часов тридцать минут утра по лондонскому времени раздался звонок, и голос в трубке сказал: – Будьте у телефона. Сеньор Мануэлло хочет говорить с вами. Было уже семь часов тридцать пять минут, а Хьюго все ждал.
– Хьюго? – неожиданно раздался ровный, с акцентом, голос Мануэлло.
Хьюго встрепенулся.
– Да? Сеньор Мануэлло? Доброе утро, я… Мануэлло резко прервал его:
– Утро не доброе, Хьюго! Что-нибудь изменилось после нашего последнего разговора?
– Нет, пока нет… с запинкой произнес Хьюго. – Но я работаю над этим.
Мануэлло хотел переправить наркотики, но Хьюго даже не пытался что-нибудь предпринять. Риск был очень большой.
– Понимаю. – Наступило молчание. Хьюго вытащил носовой платок и стал вытирать потные руки. Мануэлло снова заговорил: – Меня заботят мои вклады в страховое дело, Хьюго. Мне кажется опасным вкладывать деньги в страховую компанию «Говард».
– О!
– Подумай над этим. Я не уверен, что мы можем доверять тебе.
Хьюго попытался проглотить слюну.
– Но нет причин для беспокойства, я… – «ИМАКО»! Господи! Он так надеялся, что все тревоги Дорси беспочвенны.
Голос звучал угрожающе.
– Ты должен доказать свою уверенность. Я говорил, что даю месяц, чтобы ты завоевал мое расположение, но ты разочаровал меня, Хьюго. И мне грустно. Какая гарантия, что ты не разочаруешь меня снова?
Хьюго глубоко вздохнул, собираясь ответить, но Мануэлло прекратил разговор. Несколько секунд Хьюго не шевелился, а потом осторожно положил трубку.
Пауль Робсон опаздывал. У него была уважительная причина. В метро случились какие-то неполадки, и поезд, в котором он ехал, простоял в душном, темном тоннеле сорок минут. Уважительной была причина его опоздания или нет – это не имело значения. Секретарь сказала Паулю, что Хьюго уже ждет его. И что он в очень плохом настроении.
Пауль вошел в кабинет Хьюго, поздоровался и сел. Хьюго швырнул ему авиационный билет, и Робсон с трудом поймал его.
– Абердин, завтра утром, – сказал Хьюго. – Ты летишь первым рейсом, и я хочу, чтобы в тот же день ты вернулся обратно.
– Дело в «ИМАКО»? Хьюго кивнул.
– Мне хочется разобраться, что там происходит. Постарайся разнюхать истину. Потом я хочу, чтобы ты заглянул в «Эбердин энгас пресс», местную газетенку. Один из репортеров что-то разыскал на «ИМАКО». И я хочу, чтобы ты нашел его.
Пауль попытался пошутить:
– Сыграть роль детектива страховой компании? Но Хьюго не принял шутки и сидел с каменным лицом. После звонка Мануэлло он впал в панику. Если «ИМАКО» потонет, то утянет вместе с собой и компанию «Говард». Если «Говард» рухнет, тогда Хьюго вряд ли доживет до лета. Пытаясь придать голосу дружеские нотки, он сказал:
– Ты бы мог позвонить мне.
– Зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128