Пока довольно, что удалось добраться до питья. Оливер сделал долгий торжествующий глоток.
К воркованию младенца примешалась раздраженная нотка, а кулачок замахал с удвоенной силой. Оливер опустил кубок, слегка сместился к корзине и заглянул в нее. Младенец тотчас перестал кричать. Оливер совершенно справедливо связал это с потрясением, а не со своим умением обходиться с малышами. У ребенка были красивые темно-карие глаза, а из-под шапочки выбилось несколько темных локонов. Это так походило на Эмму, что младенец вполне мог оказаться тем, которого он потерял нерожденным. – И кто же мы такие? – поинтересовался Оливер. Малыш открыл рот и проорал ответ изо всех своих силенок, совершенно не обращая внимания на слабые попытки Оливера успокоить его. Рыцарь допил вино и попробовал покачать корзину, но ее обитатель совершенно не собирался униматься. Интересно, подумал Оливер, хватит ли у него сил добраться до двери и позвать на помощь прежде, чем у него лопнут барабанные перепонки.
Он уже собрался предпринять эту попытку, но тут в комнатку влетела Кэтрин, раскрасневшаяся от бега.
– Господи! – выдохнула она. – Я даже не могу сходить в уборную!
Она грациозно нагнулась, заставив Оливера позавидовать этой легкости, выхватила ребенка из колыбели, подтянула к себе ногой трехногий стул и села.
– Хорошо, хорошо, я знаю, что ты голодная – Кэтрин расстегнула ворот платья и дала разгневанному младенцу грудь.
Оливер таращил глаза. Только что яростно махавший кулачок раскрылся, как звездочка, и вцепился в кремовую белизну полной груди.
– Твой? – чуть слышно спросил он.
– Ее зовут Розамунда, – сказала Кэтрин. – И конечно, она моя.
Последнее слово было подчеркнуто так, словно в него вкладывался смысл «только моя». Она очень нежно посмотрела на малышку, а потом – слегка сузившимися глазами – на него, напомнив дикую кошку, которая защищает своего котенка. Но это выражение тут же исчезло, уступив место тревоге.
– Зачем ты встал?
– Мне хотелось пить, а потом твоя дочка решила представиться, правда, не совсем внятно.
– Она проголодалась – Кэтрин поймала уминающую грудь ручку своей. По комнате разнеслось громкое сосание.
– Это я понял.
Оливер еще минутку посмотрел на кормящуюся малышку со смешанным чувством удовольствия и щемящей боли под сердцем. Она могла быть и моей, хотелось сказать ему, но, учитывая настороженность женщины по отношению к ребенку, придержал язык и сосредоточился на том, чтобы вернуться на ложе. Гордость заставила его встать и сделать несколько шагов, но когда удалось сесть на кровать, его уже трясло, и он вспотел.
Кэтрин приложила ребенка к другой груди.
– По крайней мере, ты пришел в себя, – пробормотала она – Целую неделю у тебя был такой жар, что я опасалась, что сможет помочь лишь священник. Принц Генрих приходил каждый день. Он даже распорядился перевести живущую здесь семью в одно из дядиных поместий, чтобы у меня было, где ухаживать за тобой и готовить зелья. Оливер покачал головой.
– Так трудно отделить горячечный бред от яви, что я совершенно ничего не помню, – сказал он, когда дрожь прекратилась и боль в руке и ребрах слегка унялась, но тут же нахмурился. – Я видел тебя в своих снах, но вряд ли отдавал себе отчет, что это на самом деле ты. Кэтрин, что ты здесь делаешь?
Молодая женщина ответила не сразу; все ее внимание было отдано младенцу.
– Разве это не очевидно? – отозвалась она наконец, отняв Розамунду от груди и положив ее на плечо.
– Нет, – осторожно ответил Оливер. – У тебя могла быть сотня разных причин.
– Их не было. – Она ласково похлопала малышку по спинке, встала и подошла к двери, чтобы взглянуть на суету во дворе.
– Где твой муж?
Малышка смотрела на него сытыми сонными глазенками. Кэтрин стояла на пороге, глядя во двор.
– Не знаю. – Ее голос прозвучал холодно и жестко. – Надеюсь, что в аду, но сомневаюсь.
Дыхание Оливера участилось, и одновременно сильнее заныли ребра. А может быть, так билось его разбитое сердце.
– Он опять бросил меня, только на этот раз уже нас. Швырнул волкам собственную плоть и кровь. – Кэтрин прижалась носом к голове малышки – Девочки не нужны, особенно если возвестить всем и каждому, что от такого мужчины рождаются одни сыновья. Жены, которые издеваются над мужчиной, родив девочку, тоже. – Она повернулась; в ее глазах блестели непролитые слезы. – Он оставил нас в осаде солдатами из Оксфорда, поклявшись, что вернется с подкреплением, но я знала, что он не вернется. Я прождала десять дней, а затем сдала крепость, которую доверил ему Стефан, и пришла сюда.
Если бы у Оливера были силы, он подошел бы к ней, но он совсем ослаб. Так много нужно было еще узнать! Он с удовольствием поклялся бы, что обстоятельства и причины ничего не значат, но после Рочестера они имели серьезное значение.
– Твой муж все бросил?
– Он достиг момента, когда решил, что игра не стоит свеч, – слегка пожала плечами Кэтрин. – Быть лордом замка оказалось не то, что он воображал. Выяснилось, что ответственность больше, чем могут выдержать его плечи. Впрочем, в одном мы с ним похожи.
Розамунда заснула. Молодая женщина опустила ее в колыбель и завернула в войлочное одеяло.
– В чем же?
– Нам обоим пригрезилось золото там, где его не было: ему с замком, мне – с прошлыми мечтами. – Она нетерпеливым жестом провела рукавом по глазам. – С ними теперь покончено.
– Но по закону ты все еще его жена.
– Но не по моим убеждениям. – Ее лицо внезапно напряглось от гнева. – Если бы он сейчас вошел сюда и приказал мне следовать за ним, я плюнула бы ему в лицо. Священники говорят, что жена должна подчиняться мужу, ибо так установил Бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165