– Барон и баронесса Эдингтон прибыли из Картерс Грандж, чтобы поздравить леди Беренис с предстоящей свадьбой, – чопорно сообщила компаньонка, словно хотела сказать: вам следовало бы выполнять свои обязанности, молодой сэр, вместо того, чтобы устраивать здесь бега.
Настроение Беренис поднялось, когда она услышала имя четы, всегда принимавшей близко к сердцу судьбу лишенных матери детей маркиза. Как хорошо будет снова увидеть их! Быть может, она расскажет им, как несчастна, и попросит поговорить с отцом. Наверняка еще можно все это остановить, даже в последнюю минуту…
– Идем, Дэмиан, – Беренис направилась через лужайку.
Последнюю часть пути она бежала – оставляя позади лужайки и рощицы, пересекая вымощенную булыжником улицу. Мимо грохотали кареты, по широким тротуарам прогуливались дамы и джентльмены. Наконец они с Дэмианом оказались у массивной парадной двери их резиденции, и брат постучал по ней медным дверным молотком с головой льва.
– Тебе не кажется, что следует переодеться, прежде чем принимать гостей? – предложил он, бросая взгляд на ее растрепавшиеся волосы и сбившийся костюм.
– Нет, – парировала она.
Дверь открыл швейцар, одетый в ливрею дома Росситеров, и, не останавливаясь, чтобы посмотреть, следует ли за ней Дэмиан, Беренис поспешила через холл и буквально ворвалась в гостиную, полную позолоченных стульев, зеркал и фарфоровых ваз, из которых свисали гирлянды роз и хризантем. Первой, кого увидела Беренис, была леди Оливия Эдингтон. Она сидела на кушетке, стоявшей в глубокой нише с окнами, выходящими в сад.
Это была хорошенькая женщина лет тридцати пяти, которая всегда относилась к Беренис и Дэмиану с величайшей добротой. Много раз девушка проводила счастливые каникулы в Картерс Грандж, родовом поместье барона в Соммерсете. Леди Оливия была женщиной мягкосердечной и практичной, поведение ее было абсолютно лишено скуки и беспомощности, столь типичной для дам высшего общества. В детстве Беренис часто проводила с ней немало времени в кладовой и на кухне, учась извлекать вытяжки из цветочных головок, использовать растительные экстракты для приготовления лекарств и бальзамов, сохранять фрукты и готовить изысканные блюда.
– А, вот и вы, мои дорогие! – произнес джентльмен средних лет, который поднялся, когда Беренис с Дэмианом вошли. – Мне сказали, что маркиз в Стреттон Корте. Неважно, мы чрезвычайно рады видеть вас. Не так ли, мадам? – и он повернулся к жене, которая лучезарно ему улыбалась.
– Как хорошо, что вы приехали! – ответила Беренис, приседая в реверансе, в то время как Дэмиан снимал шляпу и раскланивался. Но слезы наполняли ее глаза, и хотелось отбросить приличия и разрыдаться.
Барон был хрупкого телосложения, но, тем не менее, обладал истинным достоинством. Но если его жена одевалась по последней моде, то сам он придерживался обычаев старых времен и предпочитал длиннополый сюртук, белые бриджи, белые чулки и черные туфли. Жилет тоже был длинным, а его темный цвет немного оживляла золотая нить; вместо высокого воротника, к которому так благоволила знать, он носил кружевное жабо. Волосы, поседевшие на висках и заплетенные сзади в косичку, были слегка напудрены. Беренис любила барона и относилась к нему, как к любимому дяде, хотя они не состояли в родстве.
Сейчас он вопросительно смотрел на нее, приподняв густую бровь:
– Что это так беспокоит твою компаньонку? Она, кажется, в ужасном волнении?
– Не имею представления! – Беренис взглянула прямо в его смеющиеся глаза. – Я только что принимала участие в состязании фаэтонов, милорд!
– Он ни о чем не знает, – призналась Беренис, довольная, что они приехали именно сейчас, когда она нуждается в защите от ярости Себастьяна. Но больше всего ей хотелось, чтобы они попытались отговорить отца от свадебных приготовлений.
– Я уверен, он не станет возражать, – сказал Дэмиан, хотя прекрасно знал, что это не так. – Беренис необходимо было как-то отвлечься. Она очень волнуется по поводу предстоящей свадьбы…
Проницательные глаза леди Оливии остановились на Беренис, затем она повернулась к мужу:
– У вас ведь есть дела в городе, не так ли, сэр? Он выглядел озадаченным:
– Разве, дорогая?
– Да, полагаю. Но даже если нет, не могли бы вы посетить свой клуб, или пойти в бювет, или еще куда-нибудь? Я хочу поговорить с Беренис и Дэмианом, – твердо ответила леди Оливия.
Он состроил гримасу, поняв ее намек, но немного поворчал для порядка:
– Мадам, вы же знаете, что я терпеть не могу эту пустую говорильню и глупую демонстрацию женских безделушек – ну да ладно! Без сомнения, вам не терпится поболтать о свадебных планах и о прочей ерунде!
Когда дверь за ним закрылась, леди Оливия снова села и обратилась к Беренис:
– Что случилось?
– Все! – крикнула она, ударяя кулаком о ладонь и шагами меряя комнату. – Этот человек, за которого отец хочет выдать меня замуж – он невозможен! Я не хочу выходить за него и не хочу уезжать в Америку!
– Лучше расскажи мне об этом подробно, – посоветовала леди Оливия, обменявшись озабоченными взглядами с Дэмианом, так как давно знала горячий нрав Беренис. Он часто становился причиной неприятностей. Сама она считала, что со стороны Герберта Росситера было глупо хоть на мгновенье вообразить, что он сможет навязать дочери этот альянс против ее воли.
Злость Беренис постепенно проходила, а с ней угасал и ее пыл. Она в изнеможении опустилась на стул, из ее глаз хлынули слёзы, скатываясь по щекам:
– Он отвратителен! Я не выйду за него замуж!
– Несомненно, тебе будет тяжело. Так всегда бывает при вступлении в брак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126