Варужан верно выразился: прошлое человека — подводная часть айсберга, невидимая чужому глазу. Но и человек, и ледяная глыба зиждутся на этой незримой опоре — потому и в силах устоять. А на что ей опереться, чтоб устоять? Варужан невесело пошутил: у тебя столько масок, что тебе уготована вечная молодость, ведь маски морщинами не покрываются, натяни еще парик, тогда и седины не будет... Это был единственный момент, когда Варужан скинул панцирь учтивости и отослал назад теннисный мячик... Надо бы его понять, пощадить... Уроки мудрости преподаются в высшей школе, именуемой Страданием. Чьи это слова? Сама она была примерной ученицей в этой школе, а чему научилась?..
Золотые колыбели наших грез... А что за колыбель без младенца?.. «Напрасно спешишь подписать приговор,— мягко сказал Варужан,— я не так уж прост — не букварь, а клинопись, и ключ к ее расшифровке
тебе не известен». Но разве само по себе быть сложным — это такая уж доблесть? Сложным может быть и негодяй, и предатель. «Если бы можно было загадать желание, которое непременно бы осуществилось, что бы ты пожелала?» — спросил Варужан. «Я опять хочу в Париж»,— сказала одна девушка. «Ты, значит, уже видела Париж?» — спросил ее собеседник. Девушка грустно ответила: «Просто я однажды уже хотела в Париж». Варужан оценил ответ Сюзи и в первый раз от души рассмеялся.
До конца жизни не забудет она старика, которого у нее на глазах сшиб троллейбус. Здесь же минут через пять старик и скончался, но перед тем, как отдать богу душу, успел прохрипеть: «Водитель не виноват! Я не там перешел улицу!.. Водитель не виноват!..» Сложным человеком был этот старик? Был он просто человеком. И ее лицо никакая не маска — под масками прячутся, а оттого, что прячутся, наверно, и стареет, и покрывается морщинами человеческая душа. Сколько лет ее душе?.. Сколько тебе лет, каменный петух? Может, ты окаменел оттого, что не кукарекал?..
Варужан, наверно, уже добрался до своей гостиницы и сейчас, опершись о балконные перила, курит сигарету на своем четвертом этаже и смотрит на темное ущелье, которое является естественным продолжением вот этого самого... Задержался бы ты, Варужан, я бы тебе все-все рассказала. Возможно, рассказала бы. Но ты уехал, потому что человек не ущелье и не может быть ни естественным продолжением другого человека, ни его началом. Если мы через несколько дней опять встретимся, ты увидишь меня в новой маске и в очередной раз растеряешься. А потом тебя утомит этот печальный маскарад, ты махнешь на меня рукой и удалишься...
Поднялась и направилась к редким огонькам села. И с неба ей слышалось сердцебиение звезд.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Перрон оккупировала густая толпа встречающих. Арам и Нуник заняли позицию там, где предполагалось, что остановится восьмой вагон. В руках у Нуник был букет гвоздик, Арам держал в руках что-то вроде плаката, только плотный кусок картона пока был опущен. Надпись на нем, сделанная огромными буквами, гласила: «Сэм, Сюзи, я брат вашего брата».
— Я их сразу узнаю,— сказала Нуник.
— Голубая девица, моя кроткая сестрица...— Арам ласково посмотрел на сестру, кожаное голубое пальто плотно облегало ее талию, и он вдруг пришел в восторг от ее неподдельной радости — как мало нужно женщине, чтобы почувствовать себя счастливой, хотя бы на один день, хотя бы на несколько часов.
— Мне подходит, правда?..
— Ты похожа на статую из синего мрамора. Если б ты еще застегнула на все пуговицы свой милый ротик...
— Это твой подарок,— хитро улыбнулась Нуник.
— Мой?
— Сейчас не стану раскрывать секрета. Только после бабушкиного юбилея.
— Не говори своей будущей невестке, что я способен делать такие подарки.
— А это подарок и моей будущей невестки.
— Не понял.
— Много будешь знать, скоро состаришься.
Электровоз медленно, одышливо подползал к платформе, влача за собой пыльную цепь вагонов. Толпа беспокойно колыхнулась, взметнула волну — одни подались направо, другие — налево.
— Мы правильно стоим? — занервничала Нуник.
— Увидим. Номера на вагонах написаны.
— А бабушка сейчас с балкона смотрит. Не простудится? Арам поднял плакат. Кое-кто удивленно взглянул на него, один ухмыльнулся:
— А что — брат твоего брата не твой брат?..
— Бывает и так,—отозвался Арам, ища глазами восьмой вагон.— Это наша история.
— А-а,— человек разом все понял.
Восьмой вагон остановился достаточно далеко от того места, где они ожидали. Нуник уже бежала к нему, не отрывая глаз от пассажиров, высунувшихся из окна. Арам шел, держа над головой плакат. Это было трогательно и немножко смешно. И вдруг...
— Варужан!.. Варужан!..
Со ступенек восьмого вагона, расталкивая людей, пыталась спрыгнуть молоденькая девушка.
- Сюзи!..— закричала Нуник.— Сюзи!..
Арам с улыбкой смотрел, как они обнялись. В горле у него запершило.
— Я Нуник, Нуник, дочка брата Варужанова отца! То есть двоюродная сестра Варужана! А это Арам, мой брат, то есть и твой брат тоже.
— Сэм, мой брат, еще там. А где Варужан? Арам тоже расцеловался с Сюзи. Она сказала:
— Я сразу увидела свое имя...— Сюзи знала армянские буквы с грехом пополам.— Как ты замечательно придумал... А где Варужан?..
— Его нет в Ереване. Завтра приедет.
— А как бабушка, дядя?
— Арам!.. Нуник!..
Это крикнул Сэм Ширак. Он свесился из окна вагона. Почему не выходит? Арам быстро поднялся в вагон, они обнялись.
— Ты Арам, у меня есть твоя фотография, Варужан дал. А где сам Варужан?..
Зашли в купе. На полу рядком, как солдаты, стояли чемоданы. Три раздутых чемодана.
— Носильщика не вызовем?.. Здесь нет носильщиков?..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179