Возможно, также — народным целителем, философом».
«Христос должен был родиться. Бог для человека абстрактен, незрим, человек нуждался в своем подобии, в человеке, который бы чувствовал боль, страдал, любил, был обманут. И он явился...»
«Вернемся к нашему больному».
«После первой встречи с ним я порасспрашивал о нем в городе. Он был учителем физики. Я разыскал нескольких его учеников, поступивших в университет, нашел людей, которым он чем-то в свое время помог. И стал рассказывать ему о нем, о его добрых делах, которые людьми не забыты. Мы говорили с ним о сущности человеческой, вспоминали великих мира сего, о Священном писании гово- рили...»
«И это его вылечило?»
«Вылечило? Нет, я был бессилен продлить его жизнь хотя бы на минуту. К сожалению, медицина оказалась права».
«Значит, просто подложили ему под голову подушку помягче, чтобы он спокойно умер?»
«Слово «смерть» в данном случае грубое, материальное. Я готовил его не к смерти, а к вечной жизни. Твоя улыбка неуместна. Да, не в моих силах было продлить его земные дни, но я старался облегчить его конец. Знаешь, как он переменился к родным? Добрым стал, мягким, чутким, начал интересоваться их делами. Значит, таким он и останется в памяти окружающих. Разве этого мало? А вчера он
мне сказал: «Я, святой отец, каждый день прощаюсь со своими родными».
«Я в больнице слышал о нем. Жаль, что не познакомился».
«Хочу оторвать его от жестокой реальности и вдохнуть в него нечто высшее. По-моему, один из твоих героев говорит, что человек одной частицей своей сущности должен жить в вымысле. А разве Христос говорит не то же самое?..»
«О святой отец, ты меня примиряешь с Христом!»
«Христос раздувает в душах искру добра и милосердия».
«Но во имя его пролито столько крови, а доброта беззащитна».
«А от имени какой идеи, проливает кровь Пол Пот?.. Даже самая высокая идея, к сожалению, зачастую оборачивается оружием».
— Вон, уже видно...
Голос водителя разрушил воспоминания Варужана, вернул к действительности — к машине, дороге, Варужан уже видел сельские дома. — Красивое село.
— Летом тут рай.
— Откуда ты знаешь, каким рай бывает? Побывал там?
— Так уж говорят. К дому председателя подкатить?
— Нет, к школе.
— Ага, значит, ты учитель.
— Что-то вроде этого.
Школьное здание было длинным, одноэтажным, и солнце лупило прямо в оконные стекла. А во дворе не было ни души.
Варужан вышел из машины, заплатил, как пообещал, водителю вдвойне.
— Эх, подвезти бы кого-нибудь, чтоб было с кем в дороге словом перекинуться.
— А вдруг опять такой, как я, попадется?
Варужан вытер ноги, вошел в здание. У входа сидел старик, который при виде его поднялся. — Здравствуй, папаша.
— Здравствуй, милый. Директора хочешь? Он на уроке. — Когда звонок прозвенит?
— Да всего десять минут, как прозвенел. Но ежели дело спешное, позову.
— Нет, папаша, я хочу увидеть Сюзи.
— Кого-кого?
Вспомнил, что Сюзи — Шушан по паспорту,— наверняка тут она себя Шушан назвала. Даже фамилия ее пришла на память — очень кстати.
— Нашу Шушан? — Лицо старика прояснилось, и Варужан вспомнил кинжал Сюзи,— видимо, этот старик ей его и подарил.— Шушан сейчас с десятым классом занимается. Ты кто ей будешь — старший брат?
— Да нет, я ей в университете преподавал. Решил взглянуть, как она тут, университет не позорит?..
— Да у вас второй такой ученицы и не было. Золото. Позвать?
— Нет, просто покажи мне класс.
Старик повел его длинным чистым коридором и остановился возле одной из дверей. Осторожненько, бесшумно приоткрыл дверь, и Варужан на миг увидел профиль Сюзи.
— Она говорит,— сказал старик,— давай чуток подождем. Минуты через две он опять приоткрыл дверь.
— Ну, сейчас вроде бы удобно,— и распахнул дверь настежь.— Шушан, тебя спрашивают, учитель твой...
Сюзи быстрыми мелкими шажочками подошла к двери и тут же увидела Варужана. Улыбнулась. «А ведь я не надеялся, что выберусь»,— подумал Варужан и сам тоже широко ей улыбнулся.
— Заходите, пожалуйста.
Класс поднялся. Он состоял из восьми учеников.
— Я сяду, а вы, Шушан... товарищ Манукян, продолжайте. И сел на последнюю парту.
Сюзи минуты две ходила взад-вперед у доски — видно, разволновалась. И отвечавший ученик вконец растерялся.
— Ты садись, Ваграм,— произнесла Сюзи в конце концов и обратилась к классу: — Сегодня у нас неожиданный праздник, ребята. В наше село, в вашу школу, наверно, впервые за все время, приехал живой армянский писатель. Причем писатель, которого, вы любите!— И назвала его.
Все восемь учеников разом повернули головы к последней парте. Видимо, от неожиданности и замешательства Варужан Ширакян поднялся, ребята тоже встали.
— Шушан... товарищ Манукян... я прошу вас...
Сюзи не стала продолжать урок. Со словами: «Ребята, попросим провести урок нашего... вашего любимого писателя»,— пригласила Варужана к учительскому столу, положила перед ним классный журнал, а сама села за вторую парту.
Ребята, конечно, обрадовались, загалдели. Выхода не было — Варужану пришлось сесть на стул Сюзи. Он смущенно улыбнулся. Взгляд его упал на журнал.
— Устроим перекличку? Посмотрим, кто присутствует, кто отсутствует...
— Никто не отсутствует,— сказала девушка с первой парты.— Хотите, я вам всех назову?
Никогда еще, ни перед какой аудиторией Варужан не испытывал такой растерянности. Эх ты, Сюзи, Сусанна, Шушан... Но выхода не было, и он начал говорить о литературе, о жизни, о мире. Мало-помалу отыскались слова, доступные и необходимые именно этим восьмерым ребятам, и Варужан сам удивился этим задушевным и единственным -словам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179