Взрывы тем временем переместились восточнее, равно разнося дворцы и сторонников, и противников сёгуна. В какое же неспокойное время мы живем!
Кумэ приподнял упавшую балку. А, вот и она!
– Хэй-тян! – позвал Кумэ.
Хэйко открыла глаза и моргнула. Цвет лица у нее был хороший. Быстро осмотрев девушку, Кумэ удостоверился, что переломов и кровотечений нет. Возможно, она просто оглушена.
– С тобой все в порядке?
– Кажется, да, – отозвалась Хэйко.
Услышав эти слова, Кумэ расслабился и только тогда осознал, сколь сильное напряжение сковывало его тело. Он присматривал за Хэйко с тех самых пор, как ее в трехлетнем возрасте отправили в деревню. Сперва Кумэ делал это по приказу Въедливого Глаза. Это была работа. Но годы шли, и постепенно обязанность превратилась в нечто иное. Некоторое время назад Кумэ решил, что, если вдруг Въедливый Глаз прикажет ему убить Хэйко, он вместо этого уничтожит самого Въедливого Глаза. В действительности Кумэ готов был убить любого, кто стал бы угрожать девушке. Хоть Кудо, хоть Гэндзи, хоть самого сёгуна. Конечно, это не слишком профессиональный подход к делу. И не очень лояльный. Кумэ готов был признать это. Но что же поделаешь? Он любил эту юную женщину – орудие, которое он сам же и помог создать, – словно родную дочь.
– Это ты взорвал бомбу? – спросила Хэйко.
– Нет. Это пушки. По-моему, стреляли с моря.
– Почему? Что, началась война?
– Не знаю. Не двигайся. Сейчас я тебя освобожу.
Кумэ осторожно сдвинул тяжелую балку в сторону. Потом он заметил рядом с рукой Хэйко прядь странных светлых волос. Чужеземная женщина. Кумэ достал кинжал. Один неприметный разрез на шее – и она умрет.
Старк находился в двадцати шагах от неизвестного, когда увидел клинок. На первый взгляд можно было подумать, что мужчина хочет перерезать какую-то веревку, мешающую вытащить заваленного человека. Потом он повернулся к Старку, и глаза их встретились. Старк узнал этот взгляд. Так смотрит человек, прицеливающийся перед выстрелом.
Завидев Старка, Кумэ выпустил нож и потянулся за сюрикэном – спрятанной в поясе метательной звездочкой. Двадцать шагов – далековато. Но если он и промахнется в первый раз, то наверстает со второго броска. Кумэ метнулся поближе к Старку, сокращая дистанцию, и бросил сюрикэн.
Но в тот же самый миг Старк потянулся за своим револьвером, спрятанным под рубашкой. Постоянные воображаемые упражнения выработали определенную схему, и теперь тело действовало само, не отвлекаясь на размышления. Старк выстрелил за долю секунды до того, как с руки Кумэ сорвался сюрикэн. Старк промазал – сказалось отсутствие тренировок. Пуля ударилась о камень справа от Кумэ.
Но внезапно грохнувший выстрел отвлек Кумэ; рука его дрогнула, и он тоже не попал в цель. Первый сюрикэн просвистел над левым плечом Старка. Продолжая двигаться к противнику, Кумэ потянулся за вторым.
В своем искусстве Кумэ был куда опытнее, чем Старк в своем. Но ему понадобилась целая секунда, чтобы опустить руку после первого броска, извлечь из пояса второй сюрикэн и метнуть его в Старка. А Старку потребовалось всего полсекунды, чтобы снова взвести курок, прицелиться и выстрелить во второй раз.
Пуля ударила Кумэ в грудь и опрокинула его. Сюрикэн взмыл вверх и упал где-то в саду, не причинив никому вреда.
Старк подошел к упавшему, держа оружие наизготовку. Но, посмотрев на незнакомца, Старк понял, что еще одна пуля не понадобится. Он спрятал револьвер и принялся откапывать женщин.
Обстрел прекратился. И в наступившей тишине Старк услышал приближающиеся шаги. Он едва не набросился на двух самураев, прежде чем понял, кто это.
* * *
Гэндзи проскакал через то место, где прежде стояли главные ворота. Он спрыгнул с коня и бросился к развалинам, образовавшимся в центре дворца. Преподобный Кромвель лежал в комнате рядом с центральным садиком. Хэйко наверняка находилась где-нибудь поблизости.
Гэндзи сам удивился тому, что первая его мысль была о Хэйко. Ему надлежало бы заботиться об обороне или эвакуации. Подобный обстрел вполне мог служить предвестником высадки иноземных войск. А может, ему следовало бы беспокоиться о судьбе чужеземцев, в особенности – о судьбе Мэтью Старка. Гэндзи сказал Сохаку, что умирающий проповедник, Цефания Кромвель, и оказался тем самым чужеземцем, чье появление предрек его дед; но, конечно же, сам он считал иначе. Едва лишь взглянув на Старка, Гэндзи понял, что никакой он не миссионер. Так что это именно о нем предупреждал покойный князь. Но сейчас, обыскивая развалины «Тихого журавля», Гэндзи не мог думать ни о чем, кроме Хэйко.
Какой же унылой станет его жизнь без нее! Все, кто его окружал, были до ужаса предсказуемы – и пророчества деда или его собственный, еще не подтвердившийся дар предвидения были тут ни при чем. Взять хоть трех советников, доставшихся ему по наследству, Сэйки, Кудо и Сохаку. Они всегда будут выступать за наименее активный образ действий. Сэйки, старшему из них, еще не исполнилось и сорока, но все трое ведут себя как старики.
А если судить о человеке не только по его друзьям, но и по его врагам, то какой же бестолочью можно счесть его, Гэндзи, коль скоро ему достался в главные недруги такой несообразительный противник, как Въедливый Глаз Каваками, глава сёгунской тайной службы! Неужели Каваками вправду считает, что Хэйко могла взойти на ложе Гэндзи, не возбудив наряду со страстью немалых подозрений? Гэндзи не потребовалось устанавливать слежку за Хэйко, чтобы узнать, на кого она работает. Это и так было ясно. Любовь? Самая красивая гейша Эдо вряд ли влюбилась бы в него, не будь у нее неких тайных мотивов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148