Часто замолкал, будто не зная, что сказать дальше. Галина заметила, как тяжело ему говорить, но не удержалась от искушения и спросила:
- А Павел красивый?
Может, для Ирины и красивый. Не стал ни хвалить, ни хулить: какой есть, такой и есть. Муж с женой - вода с мукой: смешать - смешаешь, а размешать не размешаешь...
Дверь в палату широко открылась.
- Здоров, курортник! - Вадим Гурей из-под белого халата, накинутого на широкие плечи, протянул руку. - Как здоровьечко? Ты надолго обосновался? А трактор пусть ржавеет?
- Как вы сюда попали? - поднялась Галина.
Гурей приложил к губам желтый от табака палец:
- Цс-с... Доктор разрешил.
- Сейчас спрошу.
Галина пошла к двери.
- Я кое-что захватил для тебя. Душка моя постаралась, - поспешно развязывал сетку Гурей. - Куда положить?
- Спасибо, но ни есть, ни пить мне пока не разрешают. Оперировали...
- Душку обижаешь? - Гурей запихал гостинцы в тумбочку. - Не можешь сам, отдай кому-нибудь, угости. Сестричку, врача, больных. Не тащить же мне все назад. Как чувствуешь себя, говори, а то сейчас прилетит твой ангел-хранитель, а меня сюда никто не пропускал.
- Что тебе сказать... Поживем - увидим. Надеюсь, что поправлюсь... Как там дома? Я двигатель не успел исправить.
- Уже работает. Хлопцы отремонтировали. К слову, привет тебе передавали. А хозяйка Алена обещала, что сама тебя проведает. И председатель колхоза по телефону о тебе спрашивал. Врач заверил: все будет хорошо. Только кто же это тебя, Дмитрий, пырнул?
Балагуру нечего было ответить.
- Ничего, милиция найдет виновного. Может, тебе еще чего-нибудь принести?.. Деньги у меня есть. Оставить? На всякий случай. - Гурей потянулся рукой к карману.
- Свои лежат, - сказал Дмитрий.
- Ну, хорошо! Поправляйся. Я исчезаю, потому что шум будет. - И закрыл за собой дверь.
Вроде с хорошими новостями приходил Вадим, но Дмитрию стало совсем грустно. Он схватился руками за железную спинку кровати, лежал неподвижно и был весь напряжен.
С Вадимом Дмитрий познакомился в колонии. Тот отбывал срок за хулиганство. С тех пор они стали друзьями, делятся всем по-братски. И в том, что Дмитрий отправился в Синевец к Ирине, заслуга Вадима и его жены Душки. Уговорили: "Поезжай. У нее день рождения. Помирись..." Не могли предвидеть худого.
К Дмитрию подселили больного.
- Ты с чем сюда попал, Илько? - спросил он.
- Какой-то камень нашли врачи. Так сказать, ношу в себе собственный карьер. Сгодилось бы для строительства: я хату собираюсь ставить, рассмеялся Илько.
С ним стало веселее. Но рана почему-то разболелась и жгла, будто в нее тыкали раскаленным железом. А тут наведалась Ирина с Митей. Боялась, придет одна - Дмитрий и разговаривать не станет. Села у постели и расплакалась.
- Кто же на тебя руку поднял? За что? Не могу понять. И простить себе не могу, что не побежала за тем, который удирал со двора...
- Не убивайся, - успокаивал ее Дмитрий. - Виновного поймают.
- Как же он тебя, безвинного?..
Дмитрий гладил руку сына.
- А может, я перед тобой провинился. Вот и получил...
- Не говори так. Я во всем виновата.
Стала расспрашивать, очень ли болит рана, что из еды принести, скоро ли обещают выписать. А о себе - ни слова. Успеет, мол, еще рассказать, открыть душу. Поначалу и не заметила, что говорит: "Дорогой Дмитрий... Милый Дмитрий..." А когда спохватилась, то с надеждой подумала, что он все же простит ее, потому что еще любит. Но на сердце не полегчало.
Балагур заглянул в повлажневшие глаза Ирины. Вспомнил, как голубила она его до того злополучного дня, когда совершил кражу, которая вместе с побегом тяжелым бременем лежит на его совести. А ведь никогда раньше не зарился на чужое. Как-то нашел на пляже часы и принес в милицию. В школе узнали благодарность объявили. А тут бес попутал... Наказание отбыл, а жену с сыном потерял. Может, не навсегда? Глубоки, ой, глубоки корни их любви, которую вроде бы до основания вытоптал Кривенко и время притушило шестью годами разлуки. Но оказалось, достаточно мирного взгляда, ласкового слова - и она опять дает побег.
- Выздоравливай, родной, - Ирина поднялась. - Нас на минутку пустили. Тебе нужен покой.
- Я тебе, папа, письмо написал еще тогда, когда увидел твое фото в газете. Прочитаешь, когда у тебя болеть не будет, - сказал Митя и протянул конверт.
Ирина растерялась: сын не сказал ей ни слова о письме.
Как только они ушли, Дмитрий принялся за письмо.
"Дорогой папа! - писал сын ровными, крупными буквами. - Тебе кланяется и пишет Митя.
Твоя фотография висит у нас на стене. Ее прислали из редакции. Мы выпросили после того, как твой портрет поместили в газете. Я сразу же хотел написать тебе, но мама сказала: "Если не позабыл, приедет". Сегодня она на работе. Я каждый день жду тебя. Больше не могу. Вот и сел писать, пока мамы нет. Будет ругать. Ты ей не говори, о чем я писал. Хорошо?..
Мы живем в городе. Мама работает на заводе. Я прихожу из школы, готовлю уроки, а потом иду за Марьянкой в детсад. Учусь хорошо. За прошлый год получил только одну четверку по пению. Мама смеялась: "Поешь, как петух на току". Тогда у меня болело горло. Теперь все в порядке и пятерка будет.
Дорогой папа! Я читал газету и никак не понимаю, почему ты говорил, что едешь на море, а сам работаешь в колхозе. Мама сказала, что у тебя, наверное, что-то со здоровьем случилось и тебя списали на берег. Я не понимаю, как это "списать на берег". Мама долго объясняла, и я теперь знаю, что плавают только здоровяки. Но и ты не жаловался на здоровье. На фото я вижу твои глаза, руки и уверен, что ничего плохого с тобой не случилось.
Вчера, папа, мама меня ругала. В школе Тюбичек - сын одной офицерши сказал, что я безотцовщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40