Клинт вообще ни о чем не знал. Он считал это безобидным приглашением на уикэнд, что являлось для меня надежным алиби. Он не знал Джоан, и у него не было оснований подозревать о серьезных разногласиях между Эллен и мной. По пути из Нью-Йорка в Вермонт он к слову вспомнил о звонке Эллен два дня назад. Я объяснил, что она хотела только сообщить мне о том, что неважно себя чувствует и отменила нашу встречу с Миллзами, чтобы пораньше лечь в постель. Если у меня есть ещё какие-то планы, я не должен на неё рассчитывать. Он был удовлетворен объяснением, а так как Эллен на самом деле отказалась от той встречи с Миллзами, я впоследствии не попаду в затруднительное положение. Тот факт, что Эллен была нездорова, объясняет и её раздражительность при разговоре с ним по телефону.
Но это совершенно оттесняло на задний план наши охотничьи планы. То обстоятельство, что я в них ничего не изменил, должно было ещё более убедить Клинта, что все в порядке.
Весь наш превосходный план убийства основывался на том, что внешне все выглядело нормально, и в нашем поведении не бросалось в глаза ничего необычного.
Когда я занимался какой-либо юридической проблемой, то всегда считал лучшим методом использовать существующие обстоятельства, причем так, чтобы это как можно лучше соответствовало интересам клиентов, вместо того, чтобы представлять совершенно новые факты. Я использовал все, что имелось, и тем самым достиг нужного результата.
Мой план в своей основе был прост, хотя его исполнение требовало от Джоан и меня непременной собранности и благоразумия. Это не была хитроумно сплетенная сеть, в которой можно запутаться самому. Не было оружия. Ни яда, ни бомбы, ни огнестрельного оружия, ничего, что могло бы каким-то образом выдать меня. Не было даже трупа!
Впервые за почти сорок восемь часов, с тех пор, как у меня возник этот дьявольский план, я начал расслабляться. Мне вдруг показалось немыслимым, что все могло произойти за такое короткое время.
Теперь на улице почти стемнело, и на небе появились первые звезды. Я услышал равномерный шум мотора и ждал, когда появятся фары приближающегося автомобиля. Когда он замедлил ход и свернул в наш проезд, я пошел в кухню, чтобы бросить кубики льда в мартини для Клинта и Уолтера. Услышав хлопанье дверец машины и приближающиеся шаги, я встал у двери, держа в каждой руке по стакану, чтобы встретить охотников, как положено радушному хозяину.
В дверь вошли двое мужчин, но это были не Клинт и Уолтер. Двое незнакомцев, оба в форме. На рукаве одного из них я разглядел нашивку "Полиция Вермонта".
- Что, черт возьми... - пробормотал я про себя. Моя первая мысль была о том, что они хотят справиться о наших соседях или что-то случилось с Клинтом и Уолтером.
- Простите, - сказал вежливо один из полицейских. - Вы мистер Джеффри Моррисон?
Я кивнул. Мое сердце внезапно сжалось, а руки, державшие коктейли, задрожали. Сразу полиция? Этого я не мог себе объяснить. Я поставил стаканы на стол и шагнул навстречу.
- Чем могу быть полезен? Я принял вас за друзей, которых поджидаю.
- Ваша жена была на борту рейса 803, который сегодня утром вылетел из аэропорта Кеннеди в Лос-Анжелес?
- Да, верно, - кивнул я. О Боже, что же случилось? Я отчаянно пытался скрыть свой растущий страх. - Что случилось?
- Мистер Моррисон, я должен сообщить вам ужасное известие. - Он остановился и глубоко вдохнул, что прозвучало почти как стон. - Самолет взорвался над Скалистыми горами. Фермер и лесник видели падающие вниз отдельные части, и я полагаю, мало надежды на то, что кто-нибудь остался в живых. Сообщения по радио ещё очень неполны. Ваша секретарша, миссис Харрис, настойчиво пыталась вас разыскать. Она звонила мистеру Тейлору. Но ни его, ни миссис Тейлор дома не оказалось. Тогда она известила нас в Розленде, и мы тут же отправились сюда. Мы очень сожалеем, сэр.
Когда его слова дошли до моего сознания, я схватился за стул, на котором сидел перед этим, и медленно опустился на него. Какое-то время я не мог вымолвить ни слова - лишь сидел и тупо смотрел перед собой.
Несомненно, они решили, что я думал об Эллен и пытался справиться с ужасной вестью.
Но моя первая мысль была о Джоан. Бедная Джоан! Погибнуть в самолете, о чем не знает ни один человек кроме меня!
Затем мою голову пронзила другая мысль, ошеломившая меня больше, чем все остальное. Я вдруг осознал, что вся эта грязная, жестокая, дьявольская игра была напрасной... Ни за что, ни про что планировать, потеть, копать, умирать от страха! Я мог бы отделаться от Эллен, не пошевелив пальцем, предоставив это судьбе.
Это было единственным, чего я не учел.
Какая ирония судьбы! Проклятая, дерьмовая ирония!
15
Не знаю, как долго перед моими глазами все плыло. Я чувствовал себя, как боксер, которого перед самой победой ударом отправляет на пол практически уже разбитый противник. Он в оцепенении слушает отсчет, хочет встать, но вдруг теряет мужество бороться дальше, и падает обратно на ринг.
Я, как в тумане, слышал приближение второго автомобиля и голоса, когда один из полицейских вышел, чтобы известить Клинта и Уолтера.
Впервые со времен детства мне хотелось зареветь. Не столько от горя или ужаса, сколько от отчаяния. Другой полицейский стоял передо мной в почтительном молчании, с хладнокровием профессионала, который не впервые приносит дурные вести и знает, что не остается ничего другого, как ждать, пока пораженный этим известием вновь не придет в себя.
Клинт вывел меня из оцепенения. Я слышал, как он вошел, обращаясь через плечо к первому полицейскому:
- Мы должны доставить его к телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50