"
* * *
Ганджиев мысленно вернулся к событиям прошедшей ночи и дня. Скверным, очень скверным казался ему тот факт, что в распоряжении следствия оказался Семен Голубев, единственный уцелевший из троих парней, нанятых Ревякиным и Хоботовым для ограбления машины ФСБ.
Хоботов уже ничего больше не скажет. А вот Ревякин... Надо поскорее избавиться от него, сделать так, чтобы он вообще на какое-то время исчез из города...
Тут хозяин вновь подумал о пленнице: "Чтото надо делать с этой девкой, и немедленно. Но что именно?"
Проще всего было бы утопить её в реке, но вынудить Сиявуша Ганджиева убить женщину могли только крайние обстоятельства. Лучше, пожалуй, продержать её здесь некоторое время, накачивая наркотиками, а затем переправить в какой-нибудь заграничный бордель. Что ж, в этом нет ничего невозможного...
Уже стемнело, а он все сидел и размышлял, не зажигая света, в полном одиночестве.
"Нет, держать девчонку на вилле нельзя. Необходимо удалить её отсюда куда-нибудь на время и приставить охрану, потому что... - Ганджиев ни за что не хотел признаваться себе в том, что боится, как бы Хафизов с Коноваловым не навестили его уже сегодня вечером. Итак, он принял решение: - Увезти девку и поручить это...
Ревякину. Заодно пусть и он исчезнет. Экс-кагэбэшник, конечно, рвется в бой, ему до зарезу хочется прикончить Коновалова, боится, поганец, что мент отомстит ему..." Ганджиев злорадно усмехнулся: Ревякин раздражал его своими попытками вести себя независимо. Но взрывник не мог ничего поделать, хозяин был нужен ему, как и он хозяину, пока живы эти двое...
Ганджиев включил настольную лампу, совершив это первое за последние полчаса действие, он как бы оживился и велел позвать к себе Ревякина, но узнав, что тот отсутствует, пригласил начальника охраны. Отдав ему распоряжения и отпустив, хозяин нажал на кнопку звонка, и из боковой двери кабинета, спустя минуту-другую, появился широкоплечий приземистый человек с короткой толстой шеей и длинными мускулистыми руками, на вид ему было лет пятьдесят или около того. Он молча приблизился к столу и так же молча поклонился сидевшему за ним человеку. Хозяин знал, что он пришел, но не шевельнулся и даже не поднял на него глаз. Вошедший же замер, не смея нарушить раздумий господина, и смиренно ожидал, когда тот решит заговорить с ним.
- Здравствуй, Мурат, - нарушил наконец затянувшееся молчание Сиявуш Мамедович, поднимая глаза на своего личного палача Мурата Нуралибекова по кличке Бек.
- Здравствуйте, хозяин, - ответил вошедший, вновь кланяясь.
- Скучаешь? - спросил Ганджиев.
- Нет, хозяин, - ответил Бек. - Дом большой, работа всегда есть.
Кроме своей главной обязанности, Мурат ухаживал за цветами и газонами, а большую часть своего свободного времени занимался резьбой по дереву. Делал он это довольно неплохо и одну из работ подарил хозяину, который повесил её в своем кабинете. Вообще-то между Нуралибековым и его боссом сложились идеальнейшие отношения: по-собачьи преданного слуга и доброго господина. Пожалуй, оба они понимали, каждый по-своему, что нашли друг друга. Если ктонибудь в этом мире и готов был отдать жизнь за Сиявуша Ганджиева, так это Бек, который понимал, что хозяин никогда не предаст его, иначе как доведенный до крайности, а такого при его положении просто не могло произойти.
При всей своей покорности хозяину Бек вовсе не отличался кротостью нрава. Прикажи Ганджиев, и Мурат с готовностью, а возможно, и радостью перережет половину охраны. Верный пес, признающий только одного хозяина, он был, по всей видимости, не вполне психически здоровым человеком и, возможно, как подозревал Ганджиев, прежде завсегдатаем соответствующих лечебных учреждений. Впрочем, бывший нефтяной директор ничего не знал о прошлом своего слуги. Поговаривали, что тот убил кого-то у себя на родине, в Казахстане, но Ганджиева все это не интересовало. В самые трудные минуты общение с Муратом придавало хозяину сил.
- Хорошо, - одобрил старик. - У нас тут возникли некоторые трудности в связи с девчонкой, которую притащили Ревякин и Хоботов.
- Хотите, чтобы я занялся ею, хозяин? - спросил палач.
- Нет, Мурат, совсем не это. Ты помнишь Маркиза? - Бек кивнул. - Так вот, возможно, сегодня он появится здесь, и даже не один, надо быть готовым. Я прикажу Ревякину увезти девку, и у них не будет законного повода рыскать здесь, им придется убраться, но если разговор окажется чересчур жестким, может понадобиться и твоя помощь тоже. Четверо вчера погибли, ты знаешь, и теперь у меня недостаточно людей, чтобы охранять виллу...
Палач молча слушал, и на его желтоватом лице казахского пастуха не отражалось никаких мыслей и чувств. Таким оно было всегда.
У Нуралибекова оказался просто настоящий талант: нерадивые должники, да и любые другие строптивцы незамедлительно исправлялись, пообщавшись один на один с Муратом. Хозяин выделил своему помощнику небольшую комнатку в подвале своей виллы для удобства ведения "душеспасительных" бесед. Он никогда не заходил туда сам, но знал: если от кого-то надо чего-то добиться, это смело можно поручить Беку.
- Это не входит в твои обязанности, но сегодня особый случай.
- Вы же знаете, хозяин, для меня большая честь служить вам... - начал "пастух".
- Благодарю тебя, Мурат, - сказал Ганджиев. - Я и не ждал от тебя иного ответа, а теперь иди и будь готов.
Бек поклонился, тихонько отошел к выходу, открыл дверь и исчез.
Прошло ещё минут пять-десять. В приемной раздался странный шум. Как будто кто-то упал.
Затем дверь распахнулась.
- Ты?.. - проговорил Ганджиев, и рука его потянулась к кнопке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106