А это значит, что план Кулеша вообще не предусматривает моего возвращения в город. Следовательно, получив груз, я должен держать ухо востро и не расслабляться, в любой момент ожидая нападения. Воистину, кто предупрежден, тот вооружен. Будем действовать по этой старой армейской поговорке. Врасплох они меня уже не застанут. И это неплохо. Пусть рискнут".
Зеленый дощатый домик под номером двенадцать с резными наличниками и крыльцом больше напоминал дачу старой постройки, нежели городское строение. В таких домиках селились обычно после войны работники железнодорожного транспорта, обслуживающие нужды рельсового хозяйства: стрелочники, обходчики, проводники, ремонтники. Скорее всего, здесь жила семья потомственного железнодорожника и кто-то из них связался с опасным, но прибыльным делом сбыта наркотиков. И Тягач представил себе хозяина пожилого человека в валенках.
Тягач подремал на крыльце, легонько три раза стукнул в дверь, и она тут же широко распахнулась. Он вошел внутрь и невольно улыбнулся: его встретил не старик в форменном кителе и валенках, а молодая красивая девушка в модном брючном костюме. Да и обстановка комнаты никак не вязалась с облезлым видом старого дома. Во всяком случае наткнуться здесь на новый стильный спальный гарнитур и великолепную "стенку" он никак не ожидал. Но время было ровно десять, и он задал дурацкий вопрос об отходе нужного ему поезда. Женщина с неприкрытой иронией сообщила ему, что он опоздал. А затем кивнула на лежавший на столе сверток из плотной бумаги, перевязанный лохматой толстой бечевой: "Вот твоя посылка". Она явно не хотела брать её сама в руки, боясь оставить отпечатки пальцев. И Тягач, шагнув вперед, захватил сверток своей широкой ладонью и направился к двери. Проходя мимо хозяйки, ещё раз взглянул на её лицо: "Красивая девка! И косметикой пользуется в меру. Интересно, маленькое пятнышко над губой нанесено кокетливой хозяйкой или это естественная родинка?"
Тягач попытался поймать взгляд красавицы, но та уже потеряла к нему всякий интерес, и он, слегка разочарованный, вышел на улицу. До машины он добрался довольно быстро и, только сев за руль, почувствовал, как мелко дрожат пальцы рук. "Здорово же я сдрейфил, что меня возьмут прямо при выходе с этой камуфляжной явки, - подумал Тягач и тут же одернул себя, рано мне ещё расслабляться".
Включив мотор, он развернул машину и поехал в сторону шоссе, ведущего к его дому. Быстрая езда и ощущение слияния воедино с казавшимся одушевленным механизмом машины всегда действовали на него благотворно. Вот и сейчас Тягач уловил, как в нем растет спокойная уверенность, вытесняя тревогу и страх. И он снизил скорость: лежащий рядом с ним на переднем сиденье сверток в светло-коричневой плотной бумаге заставлял его избегать излишнего внимания ГАИ.
Автоматически следя за дорогой, он не выпускал из вида идущий вслед и обгоняющий его транспорт, ожидая возможного нападения, но все пока было в порядке.
"Может быть, все-таки они решили меня гробануть в гараже автобазы. Но им придется попотеть: там постоянно кто-нибудь находится. Значит, это случится до моего приезда в город или уже после ухода с автобазы. Конечно, не исключено, что я зря паникую и у них пока нет желания ликвидировать меня? А ведь похоже на это: Хромов попал в больницу внезапно. Его заменили мной, поскольку я работаю здесь, на базе, и в ментовку явно не побегу. Скорее всего, я им нужен для какого-то другого паскудного дела. Тогда мы ещё поживем".
От этой обнадеживающей мысли Тягач повеселел. Он не знал, что наконец-то в своих догадках приблизился к замыслу Кулеша.
До города оставалось чуть более тридцати километров, когда внезапно сбоку из узкого проулка с треском вылетел мотоцикл и быстро поравнялся с машиной Тягача. Мотоциклист резко махнул рукой, требуя, чтобы Тягач остановился. "Вот оно, началось", - подумал он и правой рукой потянул из-за пояса пистолет. Но в этот момент мотоциклист стянул с лица очки и снял шлем, и Тягач, узнав Левшу, подчинился его повторному требованию остановиться. Левша с грохотом затормозил рядом: - Меня послал Кулеш. Давай посылку срочно и ствол. Потом объясню, сейчас некогда.
"Ловушка? Обман? Оружие отдавать нельзя!" - мелькнуло в голове Тягача, но тут же он, поверив взволнованно-испуганным интонациям в голосе обычно самоуверенного Левши, протянул ему сверток и передал оружие. И тот, бросив посылку и пистолет в спортивную сумку, висевшую через плечо, сразу рванул с места вперед и тут же метров через двадцать свернул с шоссе направо по направлению к полотну железной дороги. Выждав с минуту, Тягач тронул свою машину. "А что, если Левша решил сыграть свою собственную роль в пьесе, поставленной Кулешом, и, захватив без единого выстрела добычу, смотался из города подальше? Хотя вряд ли: у него здесь в городе жена и двое детей. Ими он рисковать не станет, а мафия за такую сумму из них веревки совьет. Да и мне, дураку, достанется".
Он лихо вписался в поворот и почти сразу же вынужден был затормозить: две милицейские машины перекрывали дорогу, оставляя узкое пространство для проезда. И, подчиняясь требовательной отмашке полосатого жезла, Тягач свернул на обочину: "Вот оно что! Заслон! Кулеша предупредили, он послал Левшу за товаром, и тот успел перехватить меня вовремя. Теперь пусть шмонают". И хотя проверку документов и осмотр проводили сотрудники милиции в форме, всей этой операцией руководил мужик в штатском костюме лет сорока с довольно заурядной внеш-ностью, постоянно нервно потирающий ладонью лицо, словно умывался без воды или пытался разгладить таким образом свои многочисленные морщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46