– К банкомату едем или как?
– У меня нет с собой карточки. Она в квартире… Если позволишь мне за ней сходить…
Этот недоносок серьезно думает, что я вчера на свет родилась?
– Похоже, у нас маленькая проблема. Скажи, как ты собирался со мной расплачиваться?
Блондинчик заерзал.
– Видишь ли, когда я убегал от тех парней, мне пришлось бросить все деньги.
Теперь я уже больше веселилась, чем злилась, но не хотела, чтобы маленький шельмец это понял.
– Слушай, детка, когда я начну с тобой разбираться, ты пожалеешь, что не остался с теми баранами.
– Ну, давай мы как-нибудь… Я ведь могу все уладить? Что, если я позвоню? Скажу, чтобы принесли деньги?
– Полагаешь, я с тобой весь день сидеть буду?
– Нет, я… э-э… Я в курсе, у тебя каждая минута на вес золота… – Он отчаянно скреб в затылке и таращился в окно; на лице явственно отражалось желание очутиться где-нибудь на улице, а не торчать тут со мной взаперти. – Понимаешь, – продолжал он, – я поставляю качественные товары для таксистов, таких же, как ты. Вообще-то я как раз тихо-мирно сбывал свой товар, когда два этих крупных джентльмена на что-то обиделись и решили меня убить…
– А что именно ты сбывал?
– Чехлы для сидений. У меня дома еще есть. Может, согласишься взять вместо… Да нет, вижу, что не согласишься.
Он говорил – а я улавливала интонации, несвойственные обычному торговцу. А если приглядеться к форме подбородка, к изгибу рта… На девяносто девять процентов уверена, что наш «крутой кокни» – мальчик из богатой семьи и с хорошим образованием.
– А как насчет платы натурой? – Блондинчик нервно хихикнул.
– Идет.
– Что?! – Он чуть не обделался со страху.
Квартира, как я позже выяснила, принадлежала его матери. Она переехала с новым мужем в Саффолк и разрешила сыну безвозмездно пожить там, пока квартира не будет продана. Фотография матери Стефа с супругом стояла на каминной полке. Она немного напоминала мою маму. А несколькими днями позже в «Крокодиле» Стив Эмбли поведал мне историю о Фреде Зеффи. Фред крутит баранку, но в основном торгует на рынке – это выгоднее. И однажды на Саут-Банк какой-то безмозглый маленький поганец попытался впарить ему чехлы. Беда в том, что Фред узнал те самые чехлы, которые у него сперли недавно. И чехлами дело не ограничилось. Фред обнаружил пропажу еще кое-какого добра. Он тотчас рванул на стоянку – взять на подмогу кого-нибудь из приятелей. Но, когда вернулся, коротышки и след простыл. Осталось только несколько сваленных в кучу чехлов.
Стеф потянулся с кровати за бутылкой «Джека Дэниэлса» и нашел ее без труда, хотя мы и лежали в кромешной темноте. Сделал глоток и передал бутылку мне. Огненная вода согрела меня – и развязала язык.
– Что это был за разговор по мобильнику, а, Стеф? Что у вас творится?
– Тебе это не интересно.
Был бы свет включен – заглянула бы ему в глаза.
– Нет, интересно.
– Могут у меня быть свои секреты? У тебя их вон сколько.
– Ничего подобного! Это просто моя природная загадочность.
– Да-да, Кэт, конечно, – хмыкнул Стеф.
– Ну ладно, расскажи. Это как-то связано с тем вином?
– Э-э… Ну… В общем, да.
Теперь мне уже не нужно было смотреть ему в глаза.
– Врешь. – Я отдала Стефу бутылку, и он отпил еще глоток. – Выкладывай.
Раздался вздох.
– Так и быть. Только уговор: секрет за секрет.
– Ладно. Ты первый.
Стеф прочистил горло, выдержал паузу.
– Это совсем другое дело, – разродился он наконец. – Прибыльное. Минимум усилий, максимум выгоды.
– Что ты должен делать?
Молчание. В комнате стояла такая темень, что я ничего не могла разглядеть, хотя глаза уже должны были привыкнуть. Я почти чувствовала, как расширяются зрачки. Темнота обретала вес и цвет – пурпурный.
– Приходит человек, приносит деньги. Мы держим их у себя одну неделю. Потом он возвращается и забирает их. Мы получаем свою долю.
– Что за человек? Сколько денег?
– По-разному. Завтра, наверное, миллион. В следующий раз может быть больше.
– И сколько вы получите?
– Десять тысяч на троих.
Все кружится. Нужно, чтобы зрение зацепилось за что-то, но все заслоняет тьма. Снова глотаю виски – и захожусь в кашле.
– Стеф, это еще что за хренотень?
– Тш-ш. Не гони волну. Я не знаю, понятно?
Я пыталась зажечь свет, но не могла нашарить выключатель. И притворяться спокойной тоже не могла.
– Стеф, не впутывайся в это! Тут какая-то крутая лажа! С чего тебе будут отваливать десять тысяч только за то, что ты подержишь у себя чужие деньги? А у себя они их почему хранить не могут? Да кто они такие вообще?
– Без понятия. Их Эдди знает.
– Стеф, ты лопух!
За дверью заскрипели половицы. Стеф накрыл мою руку ладонью, и я тотчас вцепилась в нее.
– Кто там? – крикнул Стеф.
– Эй, давай ты уймешься и будешь свои семейные проблемы утром решать? – послышался знакомый голос. – А то некоторым тут поспать приспичило.
– Да, Эдди, извини.
Половицы заскрипели снова: Эдди уходил. Я выждала минуту, не меньше.
– Как по-твоему, он слышал?
Раздался щелчок, и комнату залил свет. Стеф включил лампу со своей стороны кровати. Взбудораженный, он обернулся ко мне и зашептал:
– Кэт, что ты со мной делаешь? Не думаю, что он слышал. Если б слышал – довел бы до нашего сведения.
– Стеф, извини, правда, извини. Чего я меньше всего хотела – так это чтобы вы с Эдди из-за меня поссорились, но…
– Все. – Он предостерегающе поднял руку. Наэлектризованные волоски казались пушистым золотым ореолом. Лицо Стефа смягчилось, он погладил мою грудь. – Кэт, ты должна понять: это и есть моя работа. И я прекрасно знаю, что делаю. Если ты не бросишь свои штучки, я просто перестану тебе рассказывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83