– Женевьева. – Ирэн отложила книгу. – Не надо ревновать, он того не стоит.
– Я ревную? – Женевьева попыталась расхохотаться, но у нее вышло очень неубедительно.
В воскресный полдень Женевьева дожидалась автобуса, чтобы отправиться в город, нарушив правило не покидать пансион без разрешения. На самом деле она не намеревалась встречаться с Александром, просто хотела на несколько часов сбежать от подружек с их бесконечными разговорами о мальчиках. Но когда она сошла с автобуса, ноги сами понесли ее прямо к небольшому, невзрачному фотоателье. Девочка решила не обращать внимания на вывеску «ЗАКРЫТО» и взялась за дверную ручку.
Дверь открылась. Женевьева вошла в приемную. На столе, за которым никого не оказалось, стоял телефон, лежали журнал для записи клиентов, карандаш и колокольчик. Она не стала звонить, прошла дальше по узкому коридору. В конце располагалась дверь с надписью: «Не входить».
За дверью находилась студия. Кресло с высокой спинкой, скамеечка для ног, высокая деревянная скамья и пара стульев стояли в ряд. Напротив дальней стены висела бархатная портьера на передвижной перекладине, она служила фоном для школьных фотографий, так же как и ширма с изображением скучной пасторальной сцены. Перед портьерой стояло маленькое розовое кресло. В дальнем конце помещения находилась еще одна дверь, надпись на которой гласила: «Темная комната. Вход строго воспрещен». Женевьеве показалось: она слышит, как Александр ходит за этой дверью.
Тут она затряслась от страха и присела в кресло, пытаясь сохранить самообладание.
И что теперь делать?
Раздался беспечный свист.
Обрадуется ли он?
На носке одной из ее новых красных туфелек с ремешками в форме буквы «Т» засохло пятно грязи. Она послюнила палец и потерла его.
«Я должна постучать в ту дверь!» Но она словно приклеилась к креслу. Возможно, будет лучше, если мальчик сам обнаружит ее, сидящей здесь откинувшись. Это будет очень элегантно.
«Подожду еще пять минут, – подумала она. – Если он не появится, уйду». Она медленно сняла туфли и откинулась на спинку кресла.
Вспышка. Резкий свет озарил ее закрытые веки, она испуганно заморгала и открыла глаза. Опять вспышка.
– Господи!.. – Ослепленная и смущенная, она резко выпрямилась. Он стоял за камерой, ткань покрывала его голову. Как она могла уснуть? Как долго он наблюдал за ней, помещая ее в фокус?
– Александр… Как ты мог!
Фотограф откинул покрывало и выпрямился.
– Ждали моего сына? – На лице мелькнуло презрительное выражение. – Он остался дома, помочь матери.
– Мистер Джилс… Я… – Яркая краска залила лицо и шею.
– О, как мило. Оставайтесь так. – Он снова исчез под покрывалом.
Она схватила свои туфли.
– Я просто… ждала. Я не хотела беспокоить его во время работы.
– Он работал? Замечательно.
Ее пальцы стали вдруг ужасно неуклюжими, она изо всех сил боролась с застежками на пряжках. Фотограф наблюдал за ней.
– Как тебя зовут, школьница?
– Женевьева Сэмюэл. – Она поднялась с кресла.
– О, точно. Ваше сиятельство, не так ли? Интересно, что скажет об этом ваша директриса, сиятельная мисс Сэмюэл?
– О, пожалуйста, не рассказывайте ей, мистер Джилс. Мне так жаль. Это больше не повторится, я обещаю.
– Вы посягнули на мою собственность, чтобы тайком увидеться с моим сыном, которому, кстати говоря, здорово попадет, когда я вернусь домой…
– Он ни в чем не виноват.
– Неужели?
– Просто сегодня мне захотелось перемен, – объяснила Женевьева. – Я ненавижу школу. Там скучно. – Слезы навернулись на глаза. – Я устала от того, что со мной обращаются как с ребенком.
Его лицо смягчилось. Казалось, его позабавили ее слова.
– Мне хотелось, чтобы произошло нечто особенное.
– Так-так. – Он в раздумье поглаживал подбородок и внимательно разглядывал ее. Лицо напоминало возмужавшего Александра.
У нее неприятно пересохло во рту.
– Можно мне выпить стакан воды, будьте так добры?
– Я могу вам предложить кое-что получше. – Он скрылся в темной комнате и через мгновение появился снова, неся бутылку красного вина, штопор и два стакана.
– Я еще никогда не пробовала вино.
– Ну что ж, тогда вам повезло, правда?
Он вонзил штопор в пробку и вытянул ее. Когда протянул стакан, его пальцы как бы невзначай коснулись ее руки. Женевьева почувствовала странное волнение.
Он склонил голову набок, разглядывая ее. У него были точь-в-точь такие же глаза, как у Александра. Прекрасные глаза.
– Итак, вы устали оттого, что все вокруг относятся к вам как к ребенку, не так ли?
Женевьева отпила глоток вина, изо всех сил стараясь не морщиться. Это был отвратительный напиток, но она не хотела демонстрировать неискушенность в столь важный момент.
– Интересно, как вы хотите, чтобы я относился к вам? Она никогда раньше не оставалась наедине с мальчиком, не говоря о мужчине. Что подумают другие девочки?
– Мне интересно, насколько вы сиятельны, мисс Сэмюэл?
И вдруг он подошел к ней так близко, что Женевьева почувствовала: он собирается поцеловать ее.
Она желала этого. Никогда раньше она ничего так страстно не желала.
Потом были другие воскресенья. Восемь или девять дней. Женевьева приобрела невесомое знание, которым слегка дразнила своих подруг и их юных кавалеров. Она с трудом удерживалась от соблазна, когда Ирэн Николас спрашивала, куда она ходит каждую неделю, так хотелось сообщить, что встречается с Александром Джилсом, но сдерживала себя. Она притворялась, что навещает тетю, вдову участника войны, и преподносила эту ложь с улыбкой.
Очень часто она лежала по ночам без сна и думала о мистере Джилсе, лаская себя под одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102