Автомобиль пробирался по запруженным транспортом улицам; испытывая легкое головокружение от алкоголя, она просто желала отдаться во власть мгновения и плыть по воле волн. Все происходящее казалось ей нереальным и походило на сон.
Такси подъехало к зданию, в котором располагался «Шекспир и компания». Они вышли, Монтерей расплатился с таксистом.
– Сильвия сказала, что пару ночей я могу переночевать в квартире над магазином, – объяснил он. – Пока не устроюсь достойным образом, ну, вы меня понимаете.
Прохладный вечерний воздух взбодрил ее, теперь она чувствовала себя не так уверенно. Женевьева провела рукой по губам, стирая остатки смазанной помады, он рылся в карманах в поисках ключей.
– Мне казалось, они были где-то здесь…
Похоже, это будет продолжаться вечность. Ее била дрожь. Наконец, он обернулся к ней и пожал плечами.
– Должно быть, я потерял их.
– Возможно, нам следует перейти улицу и постучаться в соседний дом. Сильвия наверняка там.
– Нет, она уехала вместе с Эдриэнн. Мне остается только проникнуть в квартиру через окно.
– Вы шутите.
Он упер руки в бока и взглянул на окно первого этажа.
– Думаю, это не составит особого труда. Я вскарабкаюсь по вывеске.
Такси уже уехало. Алкогольные пары постепенно рассеивались. Он поплевал на руки и цепко ухватился за раму, поставив ногу на карниз.
– Надеюсь, вы смотрите, – крикнул вниз. – Так я выгляжу особенно эффектно. – Он ухватился за вывеску, которая свисала с железного крюка как раз над дверью, на одной стороне было написано название магазина, на другой красовалось изображение самого Шекспира. Когда Монтерей рванулся вверх, крюк угрожающе прогнулся и заскрипел, Женевьева тихо вскрикнула и закрыла глаза.
– Смотрите, не отвлекайтесь, – раздался его голос, словно у него на затылке были глаза и он мог следить за ее реакцией.
Женевьева посмотрела сквозь пальцы и увидела, что он уже забрался на козырек магазина и медленно подбирается к балкону. Теперь она могла вздохнуть спокойно. Несколько секунд спустя он был уже в безопасности и возился с оконным шпингалетом.
– Подождите, сейчас я спущусь и открою дверь.
Стоило им войти внутрь, все изменилось в лучшую сторону. Женевьеве раньше не доводилось здесь бывать, хотя в магазинчике, расположенном этажом ниже, она оказывалась не раз. Здесь было очень уютно, в углу стояли односпальная кровать, кресло, стол и два деревянных стула, а в небольшом закутке располагалась крошечная кухонька. Оттуда выходили две двери.
– Идеальное для меня место, – заметил Монтерей. – Здесь есть все, что может понадобиться человеку, а внизу достаточно книг, чтобы хватило до конца жизни.
Он извлек из кармана пиджака небольшую флягу, а затем принялся рыться в буфете в поисках стаканов.
– Вот так. – Сказал он и наполнил стаканы.
Женевьева сделала глоток, чувствуя, как тягучая жидкость обожгла горло, и обрадовалась возвратившемуся опьянению. Она с любопытством посмотрела на кровать, как вдруг он подошел к ней сзади и принялся целовать ее шею. Она позволила его рукам ласкать свое тело, свои ноги. Когда он запустил руки ей под платье, она глубоко вздохнула. Что она делает?
– Тебе ведь нравится, правда? – прошептал он. – Тебе понравится еще больше.
Она почти слышала дразнящий голос Лулу: «В супружеской постели было так восхитительно, правда?»
В голове мелькнула смутная мысль: пора уходить! – но она уже изогнулась навстречу ему, держась за край стола, чтобы сохранить равновесие.
Женевьева вспомнила о привычном стуке Роберта в дверь ее спальни. О его ритуалах – предварительном, промежуточном, последующем.
Женевьева изо всех сил прижималась к Монтерею. Пусть это произойдет.
Вся беда в том, что ты никогда никого не любила, правда? Это очень заметно, милая.
Она почти теряла рассудок, желая, чтобы это произошло. Похоже, с ним происходило нечто похожее. Она не успела как следует разглядеть его лица, когда он резко вошел в нее. Она должна была опереться о стол, который стал двигаться вперед, деревянные половицы скрипели в такт их движениям. На самом деле пол скрипел сильнее, заглушая стоны Женевьевы. Дело вовсе не в том, что она не была возбуждена. Она наслаждалась запретной природой страсти, своей собственной порочностью. И чем больше боли это причиняло, тем сильнее ей нравилось.
Когда все закончилось, он принялся стягивать с нее одежду, путаясь в застежках.
– Тебе не кажется, что ты ошибся? – спросила она. – Разве не принято раздеваться в начале?
– Ты считаешь, что мы уже закончили? – поинтересовался он.
На этот раз их обнаженные тела сплелись на постели. Пальцы ласкали кожу легкими прикосновениями, они были не в силах отвести друг от друга взгляда, томились в мучительно-сладких поцелуях. Это был долгий и чувственный секс.
А после, когда они сидели, прижавшись друг к другу, на крошечной кровати, ее вдруг охватила не поддающаяся контролю дрожь.
– Ты необычная, ты знаешь об этом? – У него был изумленный, несколько отрешенный взгляд, словно кружилась голова.
– Правда? – Во второй раз ее проняло. Сначала, понятно, это была всего лишь страсть. Но все равно они занимались «любовью без любви». В чем же дело?
– Эй, да ты замерзла. – Он плеснул немного виски в ее стакан. – Это поможет тебе согреться.
– Мне не холодно. – Она все равно поднесла к губам стакан. – Я боюсь.
– Чего?
– Того, что сделала. Того, что это означает.
– Это может означать все, чего ты сама пожелаешь. – Он поцеловал ее в плечо. – Моя сладкая девочка.
Ты сладкая, сладкая девочка…
– Я говорю о своем браке.
Он сделал большой глоток прямо из фляжки, и она вдруг заметила татуировку у него на руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102