Похоже, это был обычный завтрак Закари, который уже давно не менялся, поэтому его не стоило обсуждать.
– Ну и как, ты выиграл вчера, Антон? – поинтересовался Закари.
Официант покачал головой:
– Это очень печально, месье Закари. Фабиен убьет меня, когда узнает, сколько я проиграл. Но я нисколько не сомневался, понимаете? Я на самом деле считал, что знаю, что делаю.
Закари дружески кивнул официанту:
– Никогда ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным, мой друг. – И он снова посмотрел на Женевьеву, прищурив глаза.
Именно в этот момент Женевьева заметила веснушку на шее Закари, как раз над воротничком рубашки, она притаилась в маленькой впадинке на шее, там, где самая нежная кожа. Каким-то волшебным образом эта веснушка все изменила. Она выглядела очень мило и дружелюбно, намекая, что у этого человека есть другая сторона натуры – ранимость. Ухватившись за нее взглядом, Женевьева начала потихоньку расслабляться.
– Я устраиваю костюмированную вечеринку, – сообщила она Закари. – Главная тема – кубизм. Эта вечеринка превзойдет даже праздник у Вайолет де Фремон, она станет легендой. Там соберется весь свет, и все будут смотреть только на меня. – Она остановилась, чтобы перевести дух. – А на мне будет пара ваших туфель, месье Закари. Что скажете?
Губы Закари растянулись в улыбке. Он вытащил из кармана пальто пачку сигарет и, достав одну, положил пачку на стол.
– Не возражаете, если я закурю?
Осмелев, Женевьева протянула руку к его пачке и тоже взяла сигарету.
– Значит, туфли представляют для вас огромную ценность, миссис Шелби Кинг? – Он поднес зажигалку к ее сигарете, а потом прикурил сам.
– Совершенно верно.
Он откинулся на спинку стула и провел рукой по своим спутанным темным волосам.
– Почему? – Он выдохнул дым и пристально посмотрел на нее.
– Почему? – повторила она. Сигарета оказалась крепче, чем она ожидала. От ее дыма слегка засосало под ложечкой. Но тем не менее она сделала еще одну затяжку. – Неужели должна быть какая-то причина? Туфли могут быть невероятно красивы, мы оба знаем это. Они могут быть произведением искусства.
– Но ведь и платья тоже, правда? А также колье, кольца и духи. Но почему вас интересуют именно туфли?
– Я коллекционер, – ответила Женевьева, немного смутившись. – У меня целая комната отведена под туфли, там более пятисот пар. Туфли – моя страсть.
– Да, да. Но вы до сих пор так и не сказали почему.
От сигаретного дыма у нее кружилась голова.
– Я равнодушна к духам. Конечно, я пользуюсь ими, но не более того. Платья, драгоценности, ну что ж, они, несомненно, важны, но так тривиальны. По-настоящему красивые туфли впечатляют гораздо больше. Ну, конечно, несколько лет назад женщины могли носить под платьем подбитые сапожными гвоздями ботинки или деревянные башмаки – и никому до этого и дела не было. Но теперь… Теперь по-настоящему изысканный костюм – ничто без правильно подобранных туфель.
Его улыбка стала чуть шире.
– Продолжайте.
Она вдруг догадалась, что он испытывает ее. Для нее же будет лучше, если ее ответ окажется правильным.
– И потом, хорошие туфли не просто красивы. Наряд должен быть безупречен, иначе самая блистательная вечеринка может превратиться в сплошную пытку. Туфли связывают нас с окружающим миром, понимаете, в самом прямом физическом смысле. – Ей понравилось собственное последнее замечание, казалось, оно придавало глубину ее словам. Ее голова кружилась все больше, мир плыл перед глазами. Она затушила сигарету.
– Все это очень мило и интересно. – Закари тоже отложил сигарету. – Но ведь это не настоящая причина, не так ли?
Женевьева начала злиться.
– Послушайте, они просто нравятся мне. Вам понятно? А что еще вы ожидали услышать?
– Ничего. – Он допил свой кофе. – Абсолютно ничего.
Тишину, повисшую между ними, внезапно разорвал громкий стук в окно. Женевьева изумленно обернулась и увидела ледяную ассистентку Закари на улице рядом с кафе. Ее волосы отливали серебром в холодных лучах утреннего солнца. Сейчас лицо женщины показалось еще более неприветливым и суровым. Не обращая внимания на Женевьеву, глядя исключительно на Закари, она слегка кивнула и многозначительно указала на часы. А затем резко развернулась и пошла прочь.
– Мне пора. – Он схватился за пальто.
– Потому что так говорит та женщина?
– Потому что у меня назначена встреча с клиенткой.
Женевьева попыталась отыскать веснушку у него на шее, но теперь ее скрывал воротник рубашки.
– А как насчет меня?
– Вас?
– Насчет туфель для моей вечеринки?
Закари нахмурился:
– Я не обещал вам туфель, миссис Шелби Кинг.
– Но вы пообещаете, ведь правда? – Она постаралась улыбнуться как можно кокетливее.
Склонив голову набок, Закари, похоже, обдумывал важную проблему.
– Пожалуйста? – Женевьева терпеть не могла мелочность этого слова.
Закари склонил голову набок.
– Послушайте, я знаю, что обидела вас на вечеринке у Вайолет де Фремон. Если бы существовала возможность повернуть время вспять и снова вернуть то мгновение, чтобы исправить оплошность, я бы так и поступила. Это была нелепая ошибка, месье Закари, простая ошибка, о которой я ужасно сожалею.
– А почему вы думаете, что мне есть до этого дело, мадам?
Улыбка Женевьевы стала умоляющей. «Господи, – вдруг подумала она, – сейчас я унижаюсь перед ним!» Эта мысль привела ее в чувство. Ведь, в конце концов, он всего-навсего сапожник. Он мог быть абсолютно глух к ее чарам, извинениям, готовности унизиться, но у нее все же найдется то, от чего ему не отказаться. Это доллар, король всех валют.
Она потянулась за сумочкой и извлекла пачку денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102