Беннет понимал, что надо уходить; у него были возможности экстренной эвакуации - но плохая подготовка других агентов лишила его последнего шанса. Марсель Ниньо после первых арестов агентуры несколько дней находилась на свободе - но "под колпаком" египетской контрразведки. По неопытности не обнаружив за собой слежку, растерянная Марсель явилась за советом и помощью прямо на квартиру Беннета. Египтяне ворвались вслед за ней к нему в квартиру и обнаружили Макса с включенным передатчиком на связи с Тель-Авивом. Как и остальных арестованных, его подвергли жестоким пыткам (о их тяжести можно судить хотя бы по тому, что Марсель Ниньо дважды пыталась покончить с собой; один раз ей удалось выброситься из окна - но её подлечили и продолжали пытать, пока не "сломали", а ещё одного арестованного еврея, который просто ничего не знал и не мог сказать, замучили до смерти). Так же не выдержали пыток и остальные арестованные. Не сломался только Беннет - и только ценой своей жизни. 21 декабря 1954 г. в тюремной камере он вскрыл себе вены и умер за день до того, как должен был предстать перед судом (он не знал, что в порядке "партнерских отношений" с подачи БНД правительство ФРГ объявило Беннета своим гражданином и вынести смертный приговор немцу в Египте вряд ли решились бы). Тело Беннета было отправлено в Италию для похорон, и только в 1959 году он был тайно перезахоронен в Израиле. И только в 1988 году Израиль официально признал Беннета своим агентом и на специальной церемонии в министерстве обороны в Тель-Авиве ему было посмертно присвоено звание подполковника.
В результате всего произошедшего резко усилились преследования евреев в Египте и других арабских странах, обострились отношения с египетским руководством и заметно пострадал престиж Израиля на международной арене. Специальная операция принесла в конечном итоге гораздо больше вреда, чем "пользы". Живущему в стеклянном доме нельзя швыряться камнями. В самом Израиле в результате "дела Лавона" (ответственность за провалы была возложена прежде всего на министерство обороны, которому подчинялся "Шерут Модиин"), были отправлены в отставку министр обороны и шеф "Амана" Джибли, один из инициаторов операции "Сузанна". Дисциплинарные взыскания понесли Бен-Цур и ряд работников военной разведки, которые курировали операцию.
Харел требовал, чтобы вообще вся агентурная работа была выведена из "Амана" и передана в "Моссад", но в конечном счете был достигнут компромисс. Ответственность за операции в арабских странах осталась в руках военной разведки, а Харел получил возможность расширить небольшой оперативный департамент "Моссад" и ориентировать его на проведение разведопераций в остальной части мира. Во главе департамента были поставлены Рафи Эйтан и Аврахам Шалом (урожденный Аврахам Вендор). Оба эти руководителя впоследствии станут известны как своими блестящими операциями, так и скандалами.
Военную разведку возглавил генерал-майор Харкаби. Последним штрихом в этом деле стала "разборка" с Зайденвергом, которому удалось бежать из Египта - и это одна из самых темных страниц в истории разведсообщества Израиля.
Харкаби продолжал доверять Эль-Аду. Но по версии, поддерживаемой самим Маленьким Иссером, Харелу, якобы обладавшему каким-то особым нюхом на предательство, удачный побег Абрахама из Египта показался подозрительным и возникли опасения, что Эль-Ад стал двойником - как за несколько лет до него Давид Маген. Харел тайно от Харкаби направил агентов "Шин Бет" в Европу для слежки за Эль-Адом. И вот через совсем немного времени агентам "Шин Бет" удалось установить, что в Бонне Эль-Ад встретился с офицером аппарата египетского военного атташе и якобы передал ему секретные документы израильской разведки. Доклада наблюдателей было достаточно для того, чтобы Харел окончательно пришел к печальному выводу: агент "Шерут Модиин" оказался предателем. Эль-Ада немедленно отозвали в Израиль и арестовали. Следствие продолжалось 9 месяцев, и в июле 1959 года он был предан суду за шпионаж в пользу Египта. Суд, который проходил в условиях необычной даже для Израиля секретности, приговорил Эль-Ада к 10 годам тюрьмы. Военная цензура запретила публиковать детали этого процесса и имена всех, кто был связан с этим делом. Газеты упоминали о нем как о "езек биш", то есть "гнилом деле". В этих публикациях Джибли назывался "старшим офицером", Бен-Цура называли "офицером запаса", а Эль-Ада - "третьим человеком".
Но другая версия этого дела весьма значительно отличается от этой - и нельзя сказать, что не имеет права на существование. Неоспоримым остается факт, что мастерам допросов из "Шин Бет" так и не удалось "сломать" Эль-Ада и добиться от него признания в том, что он сотрудничал с разведкой Египта, или в том, что он предал своих товарищей в Каире и Александрии. Отрицал Эль-Ад свою вину и на суде - и полной уверенности в его вине, по-видимому, у судей не было. Приговор кажется суровым; но если бы все обвинения против Эль-Ада соответствовали действительности и были признаны судьями, он бы получил как минимум вдвое больше, если не пожизненное заключение. Сам же Зайденверг после выхода из тюрьмы уехал в Калифорнию и там издал книгу о том, как Харел сфабриковал против него дело. Он также рассказал, что офицеры "подразделения 131" вступили в сговор, чтобы свалить вину за провал операции "Сусанна" на Пинхаса Лавона, который не мог вникать и не вникал в профессиональные моменты.
Самооправдания осужденных - не самый достоверный источник. Но логический анализ подсказывает, что сводить все к предательству одного человека - упрощенное решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157