Через два года после того, как четверо резидентов "Моссада" направили телеграмму протеста Амиту, все они ушли из разведки44. Люди опытные, заслуженные и весьма амбициозные, они предпринимали отставку каждый по личному решению, без координации или договоренности друг с другом, да и по разным поводам. Но причина была, видимо, одна: они почувствовали, что им не простят этого шага и ни былого доверия, ни шансов на дальнейшее продвижение по службе у них нет.
Интересы налаживания работы требовали определенных компромиссов - не время и не место было проводить "большую чистку", убирать всех "Хареловцев" и назначать своих людей - и времени не было, и выбор подходящих совсем не так велик. Надо было максимально использовать старые кадры, "перевербовывая" их в новую идеологию. Здесь требовалась бюрократическая дипломатия; кое-что удалось сделать верно. Например, генерал Амит сделал одного из протеже Харела, Якоба Кароза, своим заместителем. Кароз, возглавлявший политическое направление и отвечавший за связи с иностранными партнерами, служил в агентстве с самого его основания как один из "альтернативных дипломатов". Он принял предложение Амита, - чем немного успокоил рьяных приверженцев Харела.
Реальному снижению напряженности в разведывательном сообществе способствовали перемены в израильском правительстве. В июне 1963 Бен-Гурион оставил пост премьера и основал новую центристскую партию под названием "Рафи", которую поддержали Моше Даян и Шимон Перес. Партия "Мапай", все ещё обладавшая большинством в кнессете, избрала своим лидером Леви Эшкола, который вскоре стал новым премьер-министром Израиля.
Эшкол, замечательный дипломат, обаятельный и разносторонний человек, как многие штатские проявлял большой интерес к разведке, внимательно следил за ходом некоторых операций и при случае высказывал благодарность и самому руководителю, и агентам Амита. В свою очередь, "американский менеджер" М. Амит позаботился о том, чтобы Эшкол, бывший в то время одновременно и министром финансов и знавший все финансовые пружины, увеличил бюджет "Моссада". Это позволило Амиту принять на работу некоторых своих прежних соратников, не форсируя увольнение ветеранов, и ускорить реформу секретной службы.
Меир Амит считал главным для разведки сбор военной и политической информации по арабским странам. Как глава разведывательного сообщества и председатель комитета "Вараш", он настаивал, что "Моссад" не должен без крайней необходимости втягиваться в проведение операций, не имевших отношения к этому процессу. В то же время он предпринял усилия по усилению координации и повышению эффективности внешней разведки. В частности, высокопрофессиональное, но скомпрометированное "делом Лавона" "подразделение 131" было передано в состав "Моссада" для усиления существовавших там, в составе комитета "Решут", двух небольших оперативных подразделений. На замену ушедшим оперативникам - соратникам Харела и носителям преодоленного временем менталитета, - Амит привел своих людей. Многие пришли из "Амана", включая руководителя информационного отдела военной разведки Рехавья Варди. Амит также добился повышения в воинских званиях израильских военных атташе, некоторые из них стали одновременно резидентами "Моссада". Штаб-квартира "Моссада" перебралась в современное здание в центре Тель-Авива. Амит завел шикарный кабинет в американском стиле, отделанный деревом и обставленный модной мебелью. Кое-кого из ветеранов "Моссада" эта роскошь приводила в ярость. Диссиденты в среде "Моссада" стали намекать, что Амит транжирил деньги и даже подкармливал некоторых своих коррумпированных подчиненных. Эти слухи раздражали Амита, и он пытался пресекать их, - но не отказывался от своего устланного коврами шикарного офиса.
Амит также изменил подход "Моссада" к подбору кадров. Раньше основная ставка, по примеру англичан, делалась на рекомендации друзей, но Амит решил использовать более современные методы. Потенциальных кандидатов стали искать не только в армии, но и в университетах, а также в деловых кругах и среди новых иммигрантов. Особый акцент делался на подборе кандидатов с европейской внешностью и умением одеваться по-европейски.
Не обходилось и без недоразумений. Одно из них произошло с Чарли Майоркасом.
Персональное досье.
Отец Майоркаса вырос в Швейцарии, мать была австрийкой, сам Чарли родился в Стамбуле и, чтобы избежать призыва на военную службу, выехал во Францию, где начал изучать медицину, но потом переключился на коммерцию. В 1965 году этот турецкий еврей переехал в Израиль - "Еврейское агентство" готово было финансировать его обучение. В университете он привлек внимание кадровиков "Моссада" и с энтузиазмом принял сделанное ему предложение. После трех лет обучения основам разведывательного искусства выяснилось, что он гомосексуалист, и его немедленно уволили из "Моссада" - никто не хотел идти на риск и брать на работу человека, уязвимого для шантажа в сексуальном плане. "Я хотел служить своей стране, - говорил Майоркас, - а мне навесили это. Кто из израильтян может сравниться со мной: мое происхождение, знание Европы, свободное владение восемью иностранными языками?" Сейчас, по прошествии десятилетий, очевидно, что новая кадровая политика, ориентированная прежде всего на личные качества и способности, принесла плоды - и разведка работала эффективно, и провалы (неизбежные в любой разведслужбе) с людьми нового набора происходили совсем нечасто.
Заметные изменения произошли в "Моссаде" и с привлечением женщин к оперативной работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157