еще через секунду в каждый персональный нижний проход был вставлен электроконец — кому-то достался — , а кому-то +. Бестрепетная бойцовская рука рванула рубильник…
Да, генерал поступил немилосердно, но, как говорится, исключение подтверждает правило. Когда обнаружили двух голых атлетов, поющих дамскими голосами «Широка страна моя родная…», и не обнаружили неистового пациента, то предприняли серьезные попытки к его обнаружению. И нашли генерала, но на танковой броне: соединение боевых машин окружило дурдом и готовилось разнести его в прах. Понятно, что врачи тут же поняли: имеют дело с практически здоровым на голову человеком, о чем свидетельствовала и справка с круглой надежной печатью, которую эскулапы вынесли бронетанковому экстремисту. На этом конфликт успешно завершился: танки вернулись на стрельбища, лекари — долечивать своих паразитирующих клиентов, генерал же со справкой был назначен на новую ответственную должность в Генштаб.
Думаю, нет необходимости говорить, что одурманенный совестью на непродолжительное время был не кто иной, как мой отец. Благодаря усилиям самой милосердной и надежной в мире психиатрической медицины он встал на ноги в хромовых сапогах. Изредка, правда, распекая незадачливого подчиненного, он интересуется:
— Тебе, козлик, что вставить: плюс или минус?
И его не понимают, но на всякий случай щелкают каблуками и во все горло гаркают:
— Служу, блядь, отечеству!
И верно: мы все служим отечеству, и отечество платит нам тем же в лице апостолов власти, уверенных, что вправе руководить работой по искоренению всего, что мешает формированию нового человека. Видимо, по уразумению государственных бонз, новый человек — это который не жрет, не срет, не семяизвергается, а растет, крепнет и мужает с надеждой на светлое будущее.
Бурная и радостная встреча по адресу: ул. Карла Маркса, 17, строение шесть. Двое обнимаются, хлопают друг друга по спинам, будто выбивают пыль из костюмов.
— Ник, чертушка! Сколько лет, сколько зим!
— Виктор, башка!
— Все такой же! Ас пера! Спасибо за репортаж, — саркастически смеется ученый. — Так прославил на весь мир, что погнали меня с Химзавода поганой метлой.
— Как это, Виктор? Ты же гений! — был искренне потрясен журналист.
— Ой, это долгая история. Проходите-проходите. Правда, у меня скромно.
— Это Николь… тоже журналистка, — хмыкает Ник, представляя свою спутницу.
— А это Вика, — улыбается Загоруйко. — Соседка. — И предлагает: Давай-ка, соседушка, чайку. Или что покрепче?
— Я за рулем, нам еще возвращаться, — разводит руками Ник. — Так, значит, живет гений органической химии? О, черт! — задел полку, которая и рухнула на пол. — О, пардон-пардон! — кинулся собирать книжные кирпичи.
Тотчас же раздался требовательный стук в потолок и стену. Малахольный гений отмахнулся:
— Соседи. Филиал дурдома.
— Весело у нас! — крикнула Виктория из кухоньки.
— Ничего, живем, хлеб жуем, м-да! — вздохнул Загоруйко.
— А нельзя… хлеб кушать… в другом месте? — мило поинтересовалась Николь.
— Дело в том… Николь, да? Что каждый кулик — знай свое болото.
— Его в Оксфорд приглашали, — заметил Ник с недоумением в голосе. Преподавать и работать.
— В Оксфорд?
— Да? Ну и что? — вскричал Виктор Викторович. — Что мне этот рафинированный Оксфорд? Мои мозги кипят разумом только здесь! — И тоже широко раскинул руки: вторая книжная полка рухнула на пол.
Тотчас же раздался странный гул. Задрожали стены, закачалась рожковая люстра, задребезжали оконные стекла.
— Ну и соседи у меня! — в сердцах проговорил ученый, собирая книги. Когда-нибудь отравлю питьевой водой.
— Боюсь, что это не соседи, — проговорил Ник, приближаясь к окну.
Далекий и тревожный гул, как при землетрясении, исходил из темно-синей степи, подсвеченной ранними звездами.

* * *

По свободной степи, подсвеченной ранними звездами и серпастым месяцем, двигались странные фигуры. Люди, не люди? Похожие на людей. Ростом от двух до десяти метров. И у каждой фигуры правая рука была вытянута вперед по ходу движения. Двигались же они к освещенному Химзаводу. Там уже происходили какие-то подозрительные и шумные события: громыхали взрывы, горели постройки, метались мелкие человечки…
Вдруг одна из величественных десятиметровых фигур наткнулась на провода линии электропередачи — вперед указывающей рукой. Провода красиво заискрились — и искусственные звезды, салютуя, обрушились на темную землю.
Тут я, Автор, вынужден признаться: однажды, когда я был юн и верил в людей, как в себя, мое творческое самолюбие было задето грубой дланью судьбы. В мою голову ударила мочевина дури, и я решил поступить на двухгодичные курсы, позволяющие потом с полным правом пополнить плотные ряды сценаристов и бесплатно смотреть фильмы в Доме кино.
Нас, искателей славы и приключений на собственный зад, собрали перед сочинением в просмотровом зале. Выступил известный киномэтр, умеренно толстый, сытый, грузноватый, вместе с тем моложавый и демократичный, по фамилии Факин-Черных.
— Ребята, — сказал он, гроссбух от кинематографа, — вы прекрасно, блядь, знаете, какие исторические и удивительные события происходят в нашей, блядь, стране. И поэтому, мои друзья, единственная, блядь, просьба: пишите правду, блядь, только правду, блядь, ничего, кроме правды, блядь. Вы, блядь, будущая наша надежда, должны ввергнуть меня и уважаемую, блядь, Комиссию в шоковое состояние, провести этакую, блядь, шокотерапию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122