- Руководители партии и правительства?..
- Не... собаки, - невозмутимо ответил князь, любитель деликатеса. - А вкус у них... пальчики оближешь.
- Ну вас, живодеры, - рассердилась девушка и выказала желание покинуть наше навязчивое общество. Хотя бы на время.
Не успела. Мы увидели: из живой и вязкой массы у дверей "Метрополя" вырывается джентельмен мира Мойша Могилевский и спешит к машине. Мы испугались - что такое? И, перетрухав, были правы: наш приятель плюхнулся на сидение и приказал давить на газ.
- Куда?
- В Склиф!
- В институт Склифософского, - изумились мы, - а что такое?
- Что-что, Субайсис наш там.
- Живой?!
- Вроде бы.
- Черт подери, Мойша, - заорали мы, - объяснись толком, что с ним?!.
- Что-что? Отравился Субайсис.
- Как это? - открыли мы рты.
- Обыкновенно. Пирогом с грибами, кажется?
- С грибами? - и мы с Сосо, переглянувшись, начали неудержимо хохотать, а, может, с котятами или зайцевидными собаками?
Господин Могилевский от удивления покрутил пальцем у своего виска: в чем дело, друзья мои, вы что белены объелись? Белены-белены, гоготали мы. На это Александра передернула плечами и заявила, что мы все с большой придурью и путь наш должен лежать в клинику имени Кащенко, где, таких как мы, лечат оздоровительными электрическими разрядами, пропуская его через весь скелет: трац-трац-тра-та-тац и ты полноправный член общества, то есть идиот.
Когда мы успокоились, то узнали, что смех наш весьма неуместен, потому, что господин Субайсис очень даже плох и находится в реанимации. И у нас, заметил господин Могилевский, должен возникнуть естественный вопрос: кому нужно, чтобы тот, с кем мы мечтали о встрече, неожиданно находится на своем последнем жизненном рубеже, похожем на бруствер окопа, разделяющим оптимистические полки Жизни и рати Смерти.
- Вот только не надо красивых слов, - завопили мы на такие завитушечные слоганы полиглота. - Лучше скажи, что делать-то?
- Предлагаю навестить пациента. Как его лучшие друзья.
- С передачей, - пошутили, жестокосердечные.
- С чем?
- Ну там пирожков с опятами-котятами, можно мариновых огурчиков к водочки...
- Тьфу на вас, стервецы, - расстроился Миша, обращаясь за сочувствием к девушке. - Разве можно с такими раздолбаями иметь дело?
- Нет, нельзя, - заметила Саша. - Они таки у меня дождутся, что я их потравлю газом глубокого поражения, - и для вящей убедительности продемонстрировала нам баллончик.
Мы занервничали, как тараканы, предчувствующие скорую дустовую атаку, и со всей ответственностью заявили, что больше не будет так нескладно шутить. На этом все закончилось - мы подкатили к шлагбауму, перекрывающему путь в больничный комплекс, напоминающим сотами светящих окон преснопамятный многопалубный "Титаник".
Князь Мамиашвили протянул пятнистой охране хрустящий пропуск, вмиг открывающий все запоры и ворота в этой несложной жизни, и мы проследовали вглубь территории.
Найдя приемный покой и раздавая хрустящие пропускные квиточки всем, кто был способен нам помочь лучше ориентироваться в больничных лабиринтах, я и Сосо проникли в палату, где находился нужный нам страдальческий объект. Только на пять минут, предупредила медсестричка Соня, сделавшая вид, что верит в нашу благонадежность к больному, который лежал на койке, как на постаменте, и прибалтийским напряженным лицом был бесцветен. Капельница с золотым раствором через трубки питала ослабленный организм. Как говорится, люблю грибочки в собственном соку-с!
- Эй, - потревожил чужую руку. - Как дела? Хорошо?
- Ты ещё спроси о здоровье, - оскалился Сосо. - Зачем он нам? Труп и то лучше.
- Не действуй нам на нервы, - прошипел я, заметив, как подрагивают веки любителя мухоморов. - Эй, мы ваши друзья.
- Тр-р-уздья, - разлепил губы господин Субайсис и у него невольно получилось "груздья".
Было смешно. Князю Мамишвили и он, давясь смехом, удалился в коридор флиртовать с медсестричкой Соней. А я остался, хотя, признаться, толком не понимал зачем мы потревожили несчастного?
Дежурный врач Петренко подтвердил диагноз, а на вопрос, не может ли такого быть, что нашего друга потравили умышленно, как крысу, пожал плечами и ответил, что признаков преднамеренного отравления он не наблюдает. Крупный врач был похож на добродушного вислоусого хохла, и ему верилось. Тем не менее я сам хотел убедиться, что господин Субайсис не имеет никакого отношения к сложным и опасным проблемам, которые возникли у нас.
Вглядываясь в мутные зрачки пациента, я поинтересовался, сам ли он заказал себе ужин и не было ли рядом кого-либо? Я говорил на тарабарщине, потому что больной не понимал, что от него хотят, кроме анализов. Его полулетальное состояние и общая больничная обстановка убеждали, что мы пошли по неверной тропе в своих поисках. Господин Субайсис оказался лишь нашим случайным попутчиком. Со слабым желудком. Но теперь эта версия отработана и можно начинать новую.
Я покинул палату, оставив господина из шовинистической к нам Литвы в глубоком недоумении, что за странное посещение с бессмысленными вопросами и главное - без гостинца, а ведь так хочется после подобной тотальной потравки нежно-жареных рябчиков, анчоусов в собственном соку и соплистых устриц с простуженным шампанским!
Увы, не всегда наши мечты сбываются. Грезишь о кипучем, лопающемся пу-пу-пузырьками божественном напитке, а тебе тыкают в хайло резиновые трубки, пропуская через них вонюче-прокисший лечебный раствор. Брр!
- Ничего, - успокоил я друзей, - теперь будем знать, куда обращаться в таких случаях. Вон, Сосо подружился со всем медперсоналом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151